Гибель советского ТВ

Раззаков Федор Ибатович

В 1994 году компания «Мастер-ТВ» распалась, и всех ее участников раскидало в разные стороны «Останкино». К примеру, Угольников и Парфенов попали на только что созданный канал НТВ, где первый стал вести пятиминутную передачу «Доктор Угол», которая шла аккурат перед информационной программой «Сегодня». Шла довольно продолжительное время, несмотря на то что по сути являлась весьма несмешной. Большинство зрителей смотрели ее чисто автоматически, все еще находясь под гнетом былой славы ее создателя. Кстати, и сам Угольников, надо отдать ему должное, тоже не считал ее шедевром и, когда в середине 1996 года пришла пора с ней расставаться, безжалостно ее закрыл.

За год до этого Угольников откровенно признался в одном из интервью, что «почти никто не делает то, что делаю я. Я единственный в своем роде». Под этим, видимо, подразумевалась всеядность Угольникова, который, помимо работы

на телевидении, находил время попробовать свои силы и в других видах искусства. В частности, он занимается графикой, хорошо танцует теп-данс (сам Грегори Хайнц, пораженный его умением танцевать, подарил ему свои туфли, которые в России у Угольникова все же украли), поет да еще снимается в кино. В 1991 году он снялся в фильме Ивана Дыховичного «Прорва», а три года спустя сыграл одну из главных ролей (милиционера) в картине Владимира Меньшова «Ширли-мырли». Кроме этого, он весьма талантливо сыграл еще одного милиционера в клипе Анжелики Варум «Человек-свисток».

Что касается личной жизни Угольникова, то и здесь все было в порядке: в начале марта 1994 года он женился на своей бывшей однокласснице Алле Воронцовой, которая еще задолго до его появления на ТВ работала в редакции литературной драмы ЦТ. Корреспондент газеты «Коммерсантъ» С. Самошин в номере от 5 марта так откликнулся на это событие:

«Вчера в Хорошевском загсе Москвы автор и ведущий популярной телепередачи «Угол-шоу» (прежде – «Оба-на») Игорь Угольников зарегистрировал свой брак с режиссером той же телепередачи Аллой Воронцовой – девушкой, которую, по словам Угольникова, он любит уже 15 лет (с 9-го класса)...

Пара тихо расписалась без свидетелей, после чего они умчались на запись очередной программы. Тем не менее Угольников смог рассказать, почему их бракосочетание произошло только сейчас.

По словам Угольникова, о случившемся еще никто не знает, даже их друзья и родные. Аллу же Игорь считает самой красивой девушкой уже 15 лет. Сама Угольникова окончила философский факультет МГУ, а глава семьи – режиссерский факультет ГИТИСа, т. е. пока семья состоит из философа и режиссера. Последние два года Алла работает режиссером, а Угольников вынужден больше философствовать с экрана, что у него неплохо получается. Угольников завтра же идет в турагентство, чтобы уже на этой неделе отправиться в поездку по Средиземному морю...»

Но вернемся к творческой деятельности Угольникова. В середине 1996 года он задумал выпускать новую программу – на этот раз сорокаминутное шоу «для всех». С этой идеей он пришел на РТР, в компанию «Видео Интернешнл», которая сильно поднялась на президентских выборах-96. Идея передачи, где Угольников выступал бы не в качестве клоуна, а в образе вполне нормального ведущего, понравилась тогдашнему генпродюсеру РТР Кириллу Легату, и вскоре в эфирной сетке канала появилась новая ежедневная программа «Добрый вечер с Игорем Угольниковым». На новый проект возлагались большие надежды и выделялись большие деньги – производство одной передачи обходилось ее создателям в 25—30 тысяч долларов. И поначалу эти затраты себя оправдывали. Передача с первых же своих выпусков привлекла к себе внимание зрителей и какое-то время имела неплохой рейтинг. Сам Угольников в интервью еженедельнику «Мир новостей», касаясь своего нового детища, признавался:

«Как создавался «Добрый вечер»? Это была моя очень давняя мечта с тех самых времен, когда я еще только начал серьезно заниматься телевидением. И это была золотая мечта Влада Листьева. Правда, когда я его уверял, что просто физически не смогу делать это изо дня в день, он в ответ кричал: «Сможешь, сможешь!» Но главное, в такого рода передаче была действительная необходимость на Российском ТВ. Вообще-то, я думаю, нечто подобное должно было быть на любом канале, но особенно на РТР. Людям очень нужна ежедневная, по-настоящему умная развлекательная программа. Ко мне иногда подходят старые люди, говорят: «Вы знаете, Игорь, с тех пор, как появился «Добрый вечер», мы стали лучше засыпать. Нам стало немного спокойнее жить...» По-моему, успех в любом деле возникает лишь тогда, когда оно нужно всем... «Добрый вечер», по моему глубокому убеждению, оказался нужен всем. Когда в таком проекте назрела необходимость, ни у Эдуарда Сагалаева, ни у компании «Видео Интернешнл», ни у всего руководства РТР не было ни малейшего сомнения, что именно Угольников сделает его легко и непринужденно. Мне это, конечно, очень льстило. А дальше оставался только постоянный поиск. И – безусловное везение...

Если и есть еще нечто подобное в мире, то только в Америке. Так, на канале Эн-би-си идут два аналога нашей программы, и на канале Си-би-си есть еще один. Когда мы взяли эту схему для создания своей программы, то сделали сразу же очень большую поправку на нашего зрителя.

В отличие от американского, наш зритель нуждается в гораздо большей теплоте по отношению к себе. Американец ведь живет спокойной жизнью, он полностью лишен каждодневного стресса. У него, как это принято было раньше говорить, абсолютная уверенность в завтрашнем дне. У нас же ее нет. Потому нам так необходимы большая теплота, улыбка, доброта, чтобы помочь людям обрести покой...

Работа над каждым выпуском программы начинается вечером предыдущего дня. После эфира программы, когда все разъезжаются по домам, я допоздна обсуждаю с авторской бригадой завтрашнего дня, что делать завтра. Потом я уезжаю, а люди остаются работать. А утром первым начинает репетицию Левон Оганезов со своим оркестром. Это его время. В 12 часов дня появляюсь я и репетирую с оркестром... После этого репетиция с артистами – песня или танец, несколько прогонов всей передачи, грим, повторение текста монолога и, наконец, эфир...»

Между тем, взяв мощный разбег, новое детище Угольникова так и не сумело набрать достойную высоту. Постепенно новизна восприятия притупилась, и программа стала катастрофически терять зрителя. Критические выпады в ее адрес со страниц периодических изданий стали звучать все чаще, особенно заметно это стало осенью 1997 года. К примеру, все тот же А. Бубликов в конце сентября писал:

«Угольников катастрофически не справляется с ролью ведущего найт-шоу, ибо такая работа предполагает прежде всего импровизацию. А этого Угольников не умеет совершенно, в чем и признавался неоднократно. Найт-шоу, как доказали это все основоположники жанра, начиная с Леттермана, – возможно только в прямом эфире. Ток-шоу в записи – такой же абсурд, как интервью с самим собой. При запуске «Доброго вечера» Лесин (Михаил Лесин тогда был продюсером РТР. – Ф. Р.) пообещал перейти на прямой эфир в течение трех месяцев. Этого не произошло и по сей день. Присутствовавшие на записях угольниковской программы – в том числе и автор этих строк – в один голос отмечают катастрофическую неспособность Игоря безошибочно воспроизвести текст с первого раза. Да и кто выдержал бы это – ежедневно учить наизусть по три страницы текста плюс двадцать вопросов? А сочинять их самостоятельно Угольников не умеет, он пользуется шпаргалками, которые пишет для него команда прекратившейся ныне программы «Раз в неделю». Иногда эти шутки остроумны, чаще – плоски, но главная причина их неуместности в программе – жанровая нестыковка. Команда – тоже, кстати, из бывших кавээнщиков – пишет репризы. А от ведущего найт-шоу требуется разговор, живое общение, нерв непосредственного контакта с аудиторией. Этого-то и не умеет Угольников, прирожденный актер, а не мастер диалога. Но прямого эфира на сегодняшнем РТР быть не может: канал-то президентский, вдруг ляпнут что-нибудь не то!

Ток-шоу Угольникова создавалось с явной политической целью, чего продюсеры и не думали скрывать. Опыт президентской кампании Ельцина, результат которой, по сути, определился в последний месяц, научил их одному: общественное мнение надо готовить к выборам загодя. Угольников этим и занимается, стараясь погасить возможную серьезную критику власти. Ни в одном найт-шоу мира не было десятиминутного политического вступления. У Угольникова – есть. Эта реприза, произносимая с закосом под доверительность, но начисто лишенная непосредственности, служит одной цели: демонстрирует, в каких пределах власть еще разрешает подкусывать себя... Зачем Угольников трогает политику – или, вернее, зачем политику трогают Угольниковым? Затем, чтобы ненавязчиво озвучивать государственную точку зрения, безобидно подкалывать власть, заслуживающую более крутого разговора, и гипнотизировать обывателя видимостью откровенности. «У нас сегодня нет другого ведущего, способного осуществлять такую миссию», – сказал Александр Акопов, тогда продюсер «Доброго вечера», в начале 97-го года. Но, если вдуматься, каковы права Угольникова на ежедневные сорок минут эфира? Он не умеет вести диалог с гостем, ибо задает ему готовые вопросы, зачастую никак не стыкующиеся с предыдущими ответами. Все его рояли торчат из кустов. Он не умеет на глазах публики остроумно выйти из положения, сгладить неловкость, если гость несет чушь, или ответить на том же уровне, если гость грамотно поставил программу на место. Он так и не разучился гримасничать и до последнего держится за тот клоунский имидж, с которым собрался было расстаться. Иными словами, ни коллективный социопсихолог, ни интервьюер из Угольникова не получился – прежде всего потому, что собственного лица, как и у большинства российских телеведущих, у него нет. Есть набор ужимок, за которыми, увы, не спрячешь зияющего отсутствия индивидуальности. Ко всему прочему, Угольников – человек настолько амбициозный, что времена, когда он был восприимчив к критике, остались далеко в прошлом...