Гибель судьи Мрочека
Шрифт:
Капитан вздохнул. Завел мотор, узкой тропинкой, сбегавшей в конец улицы, съехал вниз. Здесь жила доктор Ясинская, заведующая больницей в Порембе. Не выносила судью Мрочека, делала вид, будто не замечает его, никогда не подавала ему руки... Дальше стоял дом умершего, в котором со вчерашнего дня поселились молодожены. Симпатичные, однако в их поведении чувствовалось что-то неясное. И снова - никаких доказательств, только гипотезы.
Въезжая в улочку, посмотрел в сторону домика, скрывшегося за стеной густой зелени. Может, нашли что-то в доме
А если бы моторка отплыла от берега более чем на километр? Доктор спасся бы, конечно. Плавал хорошо. А она? Конечно, не оставил бы одну. Вероятно, как-то доплыли бы, если бы хватило сил... А не то было бы еще двое похорон. А может, одни?..
Заторопился. На этой улочке есть еще и другие жители: старый Гольдштейн, добрый, милый человек. Дружески относился к Мрочеку. Были еще соседи с противоположной стороны, Скорупинские, люди простые и спокойные. Теперь. А когда-то он выпивал. Было даже судебное дело...
Комендант прибавил газу, минуя новый блок застройки.
Да, Скорупинские. Помнил то дело, потому что уже работал здесь. Три года без обжалования: тяжкие телесные повреждения, нанесенные в пьяном виде. Председательствовал тогда на судебном заседании Мрочек. Никакого обжалования. Скорупинский отсидел полностью. Собственно, на этой стройке теперь и работает...
Рыночная площадь. Желеховский затормозил и поставил мотоцикл на краю тротуара.
В комендатуре было жарко и тихо.
– Привет! Что нового?
– Ничего, шеф...- сержант Пацула развел руками, словно извиняясь за то, что ни ночью, ни утром; никто из жителей не нарушил закон.
– Спокойно.
– Ну и слава богу. Я сейчас уеду на полчаса, потом вернусь и опять поеду. Если кто-то будет звонить, - посмотрел на часы, - буду где-то в одиннадцать...
Пацула кивнул и снова сел к столу. Взял ручку и начал что-то рисовать на бумаге.
Комендант толкнул застекленную, но все же зарешеченную узкую дверь и вошел в свой кабинет. Открыл шкаф, вытащил из нее маленький кожаный чемоданчик. Заглянул внутрь. Все в порядке. С чемоданчиком в руке вышел, махнул рукой в сторону сержанта и через минуту был уже на тротуаре. Привязал чемоданчик к заднему сиденью мотоцикла и тронулся с места. Краем глаза заметил траурное сообщение на стене у дверей суда. Сегодня похороны.
Свернул в узенькую улочку, потом на шоссе и оказался, на противоположной окраине городка, потом минул небольшой рыбацкий порт, где виднелись две мачты, что свидетельствовало о возвращении катеров с ловли. Желеховский представил себе пойманных угрей, и почувствовал голод. «Я сегодня еще ничего не ел», - вспомнил, удивляясь сам себе.
Жил он одиноко и привык завтракать в молочном кафе. Сегодня проснувшись, выпил только чашку кофе дома. «Когда освобожусь, надо будет что-то перекусить».
Съезжал с шоссе широкой, обсаженной старыми березами
Оставил мотоцикл перед воротами и, прихватив с собой чемоданчик, пошел по аллее к небольшой кладбищенской часовне.
Вокруг никого не было. Какая-то старушка, вся в черном, вынырнула из боковой дорожки и бросила на него равнодушный взгляд. Шла, сложив руки, бормоча молитву. Обошел ее и направился в часовню. Дверь открылась с легким скрипом. Оглянулся. Никого. Шагнул вперед.
Сразу погрузился в сумрак, пахнущий свечным воском, цветами и сыростью. Снял фуражку, положил на крайнюю скамью, а сам присел рядом и быстро открыл чемоданчик.
В часовне было полутемно, только перед алтарем горела лампадка и горели четыре электрические свечи по углам катафалка. Капитан подошел к нему.
Судья Мрочек, одетый в тогу, с цепью на груди, признаком бывшей его власти, лежал с закрытыми глазами и сложенными руками.
Если бы здесь кто-то был, с удивлением заметил бы, как Желеховский поднял кисть руки судьи. Это не было искреннее и печальное прощание двух давних приятелей. Они не дружили, хотя комендант с уважением относился к бывшему представителю правосудия.
Быстро прижал к подушечкам неподвижных пальцев маленькую губку, оставившую на них темные следы. Раз, два, три, четыре, пять...
На жестком картоне остались отчетливые отпечатки пальцев.
Стараясь не нарушить тишины, осторожно вложил в чемоданчик картон, губку, щелкнул замочком и облегченно вздохнул. Удалось!
Хотя он действовал как представитель власти и мог это делать не таясь ни от кого, все же не хотел, чтобы кто-то в Порембе Морской начал размышлять, для чего отпечатки пальцев судьи вдруг стали нужны милиции. К тому же он и сам толком не знал, для чего это делает.
Конечно, мог пойти в суд и там снять отпечатки. Наверное, оставались следы пальцев Мрочека - на ящиках стола, на служебных папках. Но это не были бы свежие, четкие отпечатки. А капитан Желеховский понимал, что это дело только сейчас начинается. Он не знал, конечно, что в стене кабинета судьи лежит скелет. Не мог даже и подумать об этом, потому что даже офицер милиции с богатой фантазией не может жить в сфере абсурдных, бессмысленных призраков.
В комендатуру вернулся раньше, чем предполагал,
– Где акт о смерти Мрочека?
– спросил безразличным тоном у сержанта Пацулы.
– Из больницы принесли заключение о причине смерти?
– Еще нет, - сержант тяжело встал и подошел к одному из шкафов.
– Бюрократы... Пришлют через неделю или позже. А что, оно разве нужно, шеф?
– Нет, просто так спрашиваю, для порядка.
– Они всегда так. Разве что вскрытие покажет, что не все ладно, тогда поторопятся. А в этом случае что может быть странного? Утонул, бедняга, и все. Похороны в двенадцать. Вы идете?