Гибель судьи Мрочека

Алекс Джо

– Насколько я знаю, все имеют доступ к молоку, оно же стоит в бутылке на крыльце, - Мрочек говорил очень спокойно.- В конце концов, можно было бы заранее приготовить такую же бутылку и сделать подмену. Это очень просто. Бутылки с молоком ничем не отличаются друг от друга.

– Не подумала об этом... Но... это абсурд! Кому бы хотелось его убить? Это исключено...

– Не знаю. Вы же сами говорили, что был он твердым и непримиримым человеком , чувство справедливости ставил превыше всего...- Мрочек поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– Были же моменты, когда и вы желали ему, чтобы он никогда не вернулся из моря.

А таких людей, с такими же пожеланиями, могло быть немало, и один из них коварно решил, что моему дяде надо помочь, если сам не хочет утонуть.

– Вы не должны связывать меня с этим делом...- сказала тихо.
– Во всяком случае, не должны говорить одинаково обо мне и о ком-то, кто...- вновь прервалась.
– Прошу верить мне, что я всегда считала его порядочным человеком и оправдывала даже в связи с обидой, нанесенной мне, хотя и... Хотя сама и не нашла в себе мужества, чтобы ему все это простить. Вот поэтому и хотела сейчас сохранить о нем добрую память. Думала, вы будете благодарны...

– Ну конечно. Понимаю, что у вас были лучшие намерения. Но как вы думаете, положительно расценил бы мой дядя, если бы жил, тот факт, что врач утаивает результат вскрытия? Определенный врач - определенного вскрытия - по определенным причинам?

– Это зависит от причин. Существуют мотивы, оправдывающие такие действия.

– Мотивы, которыми руководствовались вы, делая операцию той девушке, были, по всей видимости, самые человечные. Я сам, вероятно, поступил бы так же, как вы. Но мой дядя был судьей, он был убежден, что люди не имеют права обходить законы, которые являются гарантией справедливости и общественного порядка. И это меня, собственно, и удивляет.

– Что именно?

– То, что, наложив на себя руки, он поступил именно так. Ведь мог просто заплыть в море и не вернуться, если бы хотел покончить с жизнью.

– Может быть, хотел умереть, но боялся, что в последнюю минуту инстинкт самосохранения возобладает.

– Возможно, - сказал Мрочек и встал.
– Хорошо, что вы рассказали нам обо всем, хотя это и не прояснило дела до конца.

– Вы, конечно, сообщите в милицию?

Некоторое время не отвечал, потом вздохнул:

– Когда мы приехали сюда вчера, это был для меня печальный день. Однако мне и в голову не приходило, что... эти маленькие симпатичные городки полны маленьких, отнюдь не симпатичных тайн. К сожалению, я так мало знал своего дядю и так мало знаю, что он делал, как жил и какова причина всего того, что здесь так внезапно произошло. Конечно, милиция должна узнать об этом, но, может, лучше вы ее сами уведомите?

– Хорошо.

– И еще одно, - сказал Мрочек, находясь уже у двери.
– Точно ли вы помните, что мой дядя поселился в доме на Пястовской только в сорок седьмом году? Извините, что спрашиваю об этом второй раз.

– В сорок седьмом? Да, наверняка тогда. А какое это имеет отношение ко всему этому? – поразилась она.

– Не знаю, - развел руками.- Не только вы одна хотите сохранить добрую память о моем дяде, оградить от сплетен и домыслов. В конце концов, я его ближайший родственник и...- замолк, улыбнувшись ей невесело, вынужденно.
– Я хочу того же. До свидания. Спасибо за откровенность. Не знаю, поселимся ли мы здесь навсегда, но если да, то, надеюсь, придем к вам снова. Ваша больница замечательная.

– Буду очень рада, - ответила низким, глубоким голосом, принявшим

сейчас уже привычное звучание.
– Как я уже вам говорила, молодые способные специалисты в наших условиях - на вес золота...

9. ЗАВЕЩАЮ СВОЕМУ ПЛЕМЯННИКУ...

Капитан Желеховский взял в руки скрепленный печатью документ и пробежал глазами:

«...Все мое движимое и недвижимое имущество в Порембе Морской, по ул. Пястовской, 8, завещаю своему племяннику Тадеушу Мрочеку, если он станет жителем Порембы Морской и будет жить здесь, работая, хотя бы один год. Если мой племянник не будет жив после моей смерти, а также не будет в живых его наследников, завещаю, чтобы вся недвижимость осталась моей домохозяйке Веронике Мациш, а после ее смерти продана, и средства перечислены на счет местной больницы...

Моему другу Ежи Гольдштейну завещаю шахматы из слоновой кости, столько нам обоим послужившие, а также ту картину из моего дома, которую он признает лучшей памяткой обо мне. Из суммы 40 тысяч злотых, которые хранятся в сберкассе, половину завещаю моей домохозяйке Веронике Мациш как доказательство признательности за многолетний труд у меня, вторую половину доверяю нотариусу Ежи Гольдштейну, чтобы он вручил его моему племяннику Тадеушу Мрочеку, если тот постоянно будет проживать в Порембе

Морской. В противном случае я хотел бы, чтобы эта сумма также была переведена на счет городской больницы.

20 июля 1967 г, Станислав Мрочек.

Желеховский положил документ на стол.

– Значит, все достается племяннику, да?

– Да, такова была воля покойного. Все. Если он только переедет сюда.

– А как вы думаете, пан Гольдштейн, судья сказал младшему Мрочеку о наследстве?

– Насколько знаю, да. Он говорил мне, что несколькими днями позже написал племяннику письмо, давая понять, что, если он переселится в Порембу, то может считать усадьбу своей собственностью, так как соответствующий документ уже составлен. Когда это было?

– То ли 24, то ли 25 июля, точно не помню. Но почему это вас так интересует?

– Даже и не знаю. Откровенно говоря, не по какой-то там причине. Просто хочу убедиться на все сто процентов, что все в этой истории в порядке.

– Ох, конечно...- нотариус поднялся с кресла, будто давая понять, что наступил конец разговору. Капитан протянул ему руку.

– Еще одно. Это вы позвонили в Варшаву молодым Мрочекам, чтобы известить их о смерти дяди?

– Нет, - очень удивился нотариус.
– Как мне известно, у них нет телефона. Во всяком случае, Станислав мне никогда об этом не говорил. Я не припомню, чтобы он когда-либо разговаривал с племянником по телефону... Я послал им телеграмму.

– Большое спасибо... До свидания. Еще раз прошу, чтобы этот разговор остался между нами. Я задал вам несколько вопросов, которые вряд ли имеют какое-то значение. Речь идет лишь о том, чтобы все подробно выяснить... До свид...

На столе зазвонил телефон. Нотариус снял трубку.

– Слушаю. Да, комендант у меня.
– Он опустил трубку и посмотрел на Желеховского

– Доктор Ясинская просит вас...

Желеховский поблагодарил кивком головы и потянулся к телефону:

– Алло. Желеховский слушает... Да, конечно. Когда вы хотите, чтобы я приехал? Ладно, буду через десять минут...