Гибель Византии
Шрифт:
Через недолгий промежуток времени войнуки перестроили свои ряды и угрюмо косясь в сторону тимариотов, размеренным шагом вернулись в лагерь.
ГЛАВА XXXV
Трактир находился на самой окраине Галаты. Из-за близости опорной точки караула, он пользовался популярностью среди солдат городского гарнизона. Его стены и двери носили следы бесчисленных попоек и драк, но так как вечер еще не наступил, трактир, подобно прочим увеселительным заведениям был погружен в
Маленькое помещение пропахло запахами дешевой стряпни и пива. Солнечный свет с трудом протискивался сквозь мутные, засиженные мухами слюдяные окошки, скупо освещая грубо сколоченные столы и табуреты, покрытый не первой свежести опилками пол, и тёмную, в разводах от пролитого пива стойку. Хозяин заведения, над широкими плечами которого куце возвышалась несоразмерно маленькая голова с глубоко посаженными глазами и перебитым носом, хмуро вытирал руки некогда белым, но сейчас неопрятным полотенцем. Его объемистый живот покоился на стойке, обтянутый кожаным фартуком с карманами по бокам.
Несколько человек, по одиночке или попарно сидящие за столами, не сводили взглядов со своих полупустых кружек. Пиво, дешевое и невкусное, уже кончалось, темы для разговоров исчерпались давно, но посетители вставать не торопились. Им незачем и некуда было спешить. И потому они упорно, как бы желая измором взять соседа, продолжали сидеть, время от времени отхлебывая из кружек и произнося пустые, ничего не значащие фразы.
Входная дверь натужно заскрипела, пропуская вовнутрь еще одного посетителя. Завсегдатаи трактира дружно подняли головы, смерили вошедшего пристальными взглядами, затем разочарованно отвели их в стороны: от новоприбывшего едва ли можно было ожидать бесплатного угощения или хотя бы интересного рассказа. Посетитель прошел прямо к стойке и молча встал перед трактирщиком.
Тот бросил вытирать руки, скомкал полотенце и отшвырнул его на край стола.
— Джузеппина! — громко крикнул он в сторону кухни.
На зов из-за двери показалась худая как жердь женщина с морщинистым, преждевременно состарившимся лицом.
— Посиди здесь, — бросил ей трактирщик. — Мне нужно поговорить с уважаемым гостем.
Женщина открыла было рот для ругани, но муж сделал страшные глаза и замахнулся кулаком. Шипя как сало на сковороде, она подчинилась и подхватив брошенный ей на руки передник, пошла между столов, смахивая на пол крошки и пролитое пиво.
— Пойдемте, синьор, пойдемте, — трактирщик угодливо распахнул перед гостем дверь в боковую комнату.
Посетитель, в котором угадывался человек высокого происхождения, молча проследовал вовнутрь, снял с себя шляпу и плащ и швырнул их на стол. Затем опустился на табурет и вперил пристальный взгляд в хозяина. Трактирщик так и остался стоять на ногах.
— Что ты приберег для меня, Джованни? — спросил гость. — Какие новости?
Голос у него был глухой, с неприятно режущими нотками.
— Не
Он сокрушенно покачал головой.
— Впору закрывать заведение.
— Плевать я хотел на твои дела, — ровно произнес генуэзец. — Я спрашиваю тебя, осла, об известиях из Константинополя.
— Что сказать, синьор, — вновь пожал плечами хозяин. — Сам-то я там не был давно. А рассказывают многое, да только кто ж поймет, где правда, а где ложь.
— Говори что знаешь.
— Ну, рассказывают, что кондотьер Джустиниани, а вместе с ним и другие важные синьоры убеждали императора сдать город туркам.
— Какой же был ответ?
— Да вроде, император сказал так, что советчики дурные ему не нужны, а если кому не по душе, то ромеи силой никого не держат.
— Значит, отказал?
— Выходит так.
— Это все правда или солдатская пьянная болтовня?
— Вот уж не знаю. Мои уши всегда открыты — что говорят, то я и слышу.
— За это тебе и платят.
— Да, синьор. Слышал еще, что у турок мор вот-вот начнется.
— Я тебя не о турках спрашиваю.
— Говорят, флот венецианцев, что на помощь городу выплыл, особенно и не торопится с прибытием.
— Это верно, — усмехнулся Бертруччо. — Адмирал Лоредано получил строжайший наказ «поспешать медленно» и не приближаться к Константинополю ранее конца июня.
Он пристально взглянул в маленькие глазки хозяина.
— Запомнил? Не забывай у себя за стойкой почаще выбалтывать это. Жена и прислуга тоже не должны держать языки на привязи.
Он усмехнулся и как бы про себя добавил:
— Венецианцы жаждут явиться в ореоле славы спасителей, но лишь когда греки и турки измотают друг друга в войне. После чего уже не составит труда растолкать ослабевших локтями и поудобнее устроится у чужого котла.
Некоторое время они молчали.
— Много ли жителей Галаты переправляются повоевать на другой берег? — вновь задал вопрос Лодовико.
Трактирщик ненадолго задумался.
— Когда как. В субботние и воскресные дни не много, чуть более двух сотен. По будням больше раза в два.
— Подеста не чинит им препон?
— Напрямую, конечно же, не позволяет. Но закрывает глаза, когда лодки отчаливают от пристани.
— Что говорят солдаты? Много ли провианта и пороха в городе?
— О каком городе спрашивает синьор? О Константинополе?
— Да, да, — нетерпеливо произнес Лодовико. — Не притворяйся глупее, чем ты есть на самом деле.
— Про то они не сказывали. Но вот….
— Говори!
— Недавно здесь сидела группа солдат, только что прибывших с другого берега. Ну, пили они как всегда, шумели. Так вот, один из них рассказывал, что после вылазки из города в тыл туркам одна из калиток в крепостной стене осталась незапертой.