Гильдия Чёрных Кинжалов
Шрифт:
Рейтег тоже молчал. Шагал он широко, быстро и почти бесшумно. Мой провожатый, насколько я успела узнать, и по жизни вообще был человеком негромким. В нём было что-то от зверя, осторожного от природы. И, вне всяких сомнений, хищного.
В другое время я бы попыталась выведать как можно больше о том, что происходит в Гильдии (это бы мне наверняка пригодилось!), но мысли в голову лезли всё какие-то неправильные. Оказавшись перед фактом возвращения в Морлио, я впервые чувствовала острое нежелание туда возвращаться.
«Ты законник, и должна поступать правильно!» — рассердилась
Птица умолкла, и мир наполнился шелестом листьев, едва шевелимых просыпающимся ветром. Мы вошли в лес — в его сумрачное, пахнущее перепрелой листвой и влагой нутро. Я почему-то чувствовала себя очень неуверенно в этом месте. Не оставляло чувство опасности, которому вроде бы и взяться было неоткуда. Молодые деревья вскоре сменились собратьями повыше и пошире в стволах. Смутное беспокойство усиливалось, и я невольно замедляла шаг.
Но увы, это не спасло — лес не был создан для таких людей, как я. Через какое-то время под ноги попался проступавший в тропинке древесный корень.
— Осторожно, — буркнул Рейтег.
Но я уже летела на землю. И, конечно, упала, рассадив коленку.
— И толку мне в твоём «осторожно»? — сквозь зубы поинтересовалась я. — Предупреждают обычно заранее.
— Обычно под ноги смотрят.
Я сделала вид, что не заметила протянутой руки, и встала сама. Придирчиво оглядела себя. Брюки не порвались, но прилипали к закровившей ноге.
— Мне нужно к какому-нибудь ручью, — сказала я. — Лучше перевязать, я так далеко не пройду. Ждать меня совершенно необязательно, возвращайся. Мавве можешь сказать, что проводил.
— Я никогда не вру Мавве.
— Как хочешь. — Я пожала плечами. — Тогда жди. Но учти, это не быстро. Так ты знаешь, где я могу промыть ссадину?
— В лесу много речушек. Пошли, вместе поищем. А то заблудишься ещё.
— С чего бы? — буркнула я. — Стороны света я определять умею, сворачивать никуда не собираюсь. Или ты считаешь меня полной идиоткой? Оставайся, сама схожу.
Рейтег не стал настаивать — только плечами пожал.
Земля заросла мхом. Ощущение было, будто идёшь по перине. Вопили голодные комары, под ногами хрустели ветки. Стиснув зубы, я перешагивала через лежавшие на земле деревья, которые будто специально навалили здесь к моему приходу. Я вспомнила, что Аргелла, родной дом которой находился где-то на выселках Штабурта, с восторгом рассказывала, как на каникулах гуляла в лесу, даже когда там не было ни грибов, ни ягод. Просто так, якобы ради удовольствия. Сейчас, пыхтя от злости и усталости, я в который раз подумала, что подруга моя была всё-таки немного странной. Как, скажите на милость, можно получать удовольствие в таком месте?! Одно комарьё чего стоит. Меж тем никакие ручьи и речушки, о которых говорил Рейтег, мне не попадались, хотя, по ощущениям, я прошла целую милю. Сначала я пыталась запоминать особо приметные деревья, но потом плюнула на это неблагодарное занятие. Всё-таки сложно заблудиться, идя по прямой.
Наконец, судьба сжалилась надо мной и порадовала некой канавой, так плотно затянутой бледно-зелёной мутью, что я даже не сразу различила её на мшистой лесной земле. Канава была широкой,
Спасибо Мавве, в сумке нашлись и бинты, и, конечно, мазь, которая почти сразу облегчила боль. Правда, вдобавок к коленке я извозила в этой мази брюки и плащ, но зато обратно зашагала в более-менее приподнятом настроении.
К сожалению, оно посетило меня ненадолго. Лес оказался слишком коварен: пытаясь обойти очередную поваленную ёлку, огромную и разлапистую, я всё-таки сбилась с пути, нарушив своё правило «никуда не сворачивать». Даже эту самую ёлку в итоге потеряла. Умение определять стороны света тоже не спасало: тот факт, что солнце висело на юго-востоке, не помогал мне обнаружить тропу. Меня настигла лёгкая паника. Вспомнилась вдруг сказка о детях, которых злая мачеха отнесла в лес, а также вполне реальные истории о заблудившихся селянах, задранных волками.
— Ау! — на пробу крикнула я. Этот возглас в лесной тишине прозвучал жалко и как-то чужеродно.
Делать было нечего. Пришлось идти наугад, следя, чтобы солнце оставалось слева — так направление хотя бы приблизительно было верным.
Неизвестно, сколько ещё мне пришлось бы так шагать, если бы вдруг лесное безмолвие не нарушил продолжительный резкий свист. Что-то хлопнуло, раздались пронзительные крики, истерически заржала лошадь.
Позабыв про боль в коленке, я побежала в ту сторону, откуда доносились звуки. То есть вперёд, чуть-чуть забирая влево. Это был на редкость неудобный маршрут: на плече болталась пресловутая сумка, под ноги попадались то кочки, то ямки, то очередные поваленные стволы. Я несколько раз споткнулась, а один раз даже упала — к счастью, на мох.
Сначала я, к своему удивлению, обнаружила искомую тропу. Выбежав на неё, завертела головой, и вдалеке увидела бегущего в мою сторону Рейтега. Судя по всему, я сделала крюк и намного опередила своего провожатого. Ждать его времени не было, поэтому я просто махнула ему рукой и помчалась дальше, к тракту, насколько хватало сил.
Но что-то подсказывало мне: не успеваю. Люди, которые свистят на лесных трактах, обычно всё делают быстро и свидетелей не оставляют. Меня обнадёживало только то, что выстрел был один, и что крики были женскими. Женщин разбойники, как правило, убивают не сразу.
Я уже знала, что буду делать, но боялась, что мне не повезёт. Потому что плохо умела врать — зато хорошо умела ошибаться. Чуть-чуть фальши, один маленький промах — и я пропаду, на этот раз точно, совсем.
Как показался тракт, я снова свернула в лес, чтобы не идти по открытой местности. Я неслась, как подстреленная, оступаясь через шаг. Снова взмокла, но больше, к счастью, не падала.
Вот и просвет между деревьев. Солнце ещё нежаркое, но яркое. Раскрасило землю, небо и лес в изумительные, сочные света.