Гильдия Чёрных Кинжалов
Шрифт:
Впрочем, нет, не темнота — полумрак. Мои глаза не сразу привыкли к нему, но вскоре я увидела, что привратник ведёт нас по коридору, узкому, как в старинном замке, и по стенам редкой цепочкой тянутся маленькие, похожие на факелы, светильники.
Где-то в глубине здания раздался громкий звук, вроде как от резко захлопнувшейся тяжёлой двери, и Айза испуганно ойкнула. Я покосилась на неё: поблёскивающие в скудном свете глаза девушки были наполнены испугом и благоговением.
Вирма не вздрагивала, но шаги её стали мельче и тише, а голова была опущена. Женщина словно
— Странный способ экономить на освещении, — громко сказала я. — В обыкновенной мебельной лавке самый большой газовый фонарь стоит в два раза меньше этих стилизованных штучек. Газа тратится примерно столько же, а света при этом получается в два раза больше. Или это просто попытка пустить пыль в глаза посетителям, а, господин привратник?
— У нас редко бывают посетители, — отозвался тот. Речь его была всё так же нетороплива, но по небольшой паузе перед ответом я поняла, что невозмутимости в нём чуть меньше, чем он хочет показать. И, довольная, прошла остаток коридора в молчании, делая вид, что не замечаю укоризненных взглядов Вирмы.
За дверью в конце коридора оказалась светлая комната, узкая, но с необычайно высоким потолком — он терялся в переплетении многочисленных лестниц. На этажах, возле некоторых дверей, горели газовые фонари, и, если задрать голову, можно было увидеть бесконечность из лестничных пролётов и несколько звёзд в полутьме, каждая из которых означала одно помещение. Ужас, сколько их тут. А ведь есть ещё и другие башни! Честно говоря, в этот момент даже я прониклась величием Дворца. Правда, ненадолго — у меня здесь было дело, для которого требовалась объективность.
Секретарь сидел за длинным столом, почти пустым. Чернильница, ржавое перо и небольшая стопочка то ли книг, то ли блокнотов — вот и весь арсенал. Мужчина с вытянутым лицом, сухощавый, в такой же мантии, что и у привратника, он даже не пытался изобразить занятость и был почти неподвижен — только сухо кивнул в ответ на наше приветствие и зачем-то сцепил в замок руки.
Привратник удалился вместе с Вирмой и Айзой через одну из дверей, которых и на первом этаже хватало. Я же осталась один на один с этой живой статуей. Кресло, стоявшее на почтительном расстоянии от секретарского стола, подвинула так, чтобы можно было положить руки на столешницу. И положила — локоть, сев вполоборота.
Блёклые глаза секретаря медленно округлялись. Прошло немало времени, прежде чем он совладал с речью:
— Что вы себе позволяете?!
— Просто сижу. Или у вас запрещено? — Возможно, если бы меня так не злило показное превосходство, которое сквозило здесь буквально во всём и во всех, я бы не наглела, села в кресло там, где оно стояло, и завела бы вежливую беседу — как и планировала. Но увы, мне теперь просто необходимо было как-то спустить пар. — Я к вам по личному делу, господин секретарь. Меня Эстина зовут, а вас?
— Передвиньте кресло на место, — деревянным голосом сказал секретарь.
— Неохота кричать через полкомнаты. Так вы не хотите представиться?
Острое недовольство на лице секретаря тут же сменилась удивлением. Он настолько стал похож на обычного человека, что я немного остыла.
— Той девушки, которая всегда носила с собой в полотняных мешочках любимые штарбуртские сборы, больше нет в живых, — сказала я. — Она убита. Вы ведь её помните, не так ли? Её звали Аргелла. Она писала диплом о влиянии магической силы на сознание мага.
Секретарь молчал. Смотрел на меня, непонимающе хлопал глазами. Руки, раньше сцепленные в замок, теперь начали теребить одна другую. Но недолго — скоро секретарь снова их стиснул, ещё крепче, чем раньше.
Я нетерпеливо наклонилась к нему:
— Ну же, я знаю, что у всех, кто здесь работает, превосходная память. Вспомните, пожалуйста. Какие книги она брала, с кем общалась?
В лице секретаря что-то неуловимо изменилось.
— Уж не обвиняете ли вы в чём-то Библиотечный Дворец?
Не удержавшись, я скрипнула зубами. Обычное дело — когда пытаешься восстановить картину событий, из десяти опрошенных человек хорошо, если хотя бы один не решит, что его в чём-то обвиняют.
— Я никого не обвиняю. Мне просто нужна информация. Максимум информации. Чем полнее я увижу, что окружало Аргеллу за несколько дней до её смерти, тем легче будет найти недостающий фрагмент головоломки… пожалуйста.
— Но я не имею права разглашать…
— Да это всего лишь диплом, студенческая работа! — не выдержала я. — Какие тут могут быть тайны?!
Секретарь раздражённо поморщился. Он не смотрел на меня, и весь его вид говорил о том, что он хочет избавиться от назойливой посетительницы как можно скорее.
— Люди, которые здесь работают — тайны. Книги, которые хранит Библиотечный Дворец — ещё большие тайны. Ваша подруга, госпожа Эстина, была лучшей на курсе, только поэтому ей позволили коснуться страниц некоторых древнейших летописей… Только поэтому ей вообще позволили разрабатывать такую тему.
Он действительно помнил слишком много, и даже не хотел притворяться, будто это не так. Но я сразу поняла: нечего и думать выудить из него хоть крупицу этих ужасающе секретных сведений, будь они неладны.
Я, может, всё-таки попыталась бы, но тут внезапно откуда-то сверху донеслись возгласы. Сначала неразборчивые, а потом — после скрипа дверных петель — отчётливые:
— Нет, это невозможно! Третьи сутки, я не вынесу! Гарток!!
Последний вопль прозвучал так громко, что эхо разнеслось на весь дворец. С грохотом захлопнулась какая-то дверь наверху.