Гимназистка

Марфа В.

– Да, рассказала, - перебила Рыжего Саша.

– Так вот, Александра Щербинина по состоянию здоровья не смогла отбывать свою ссылку в Среднеколымске, поэтому ты теперь вообще можешь жить, где хочешь, - сказал Рыжий, - Я постарался, нашел нужных людей, сделал тебе все документы. Так что прошлое Александры Николенко не должно тебя волновать никак.

– Спасибо, - ответила Саша, - Вот только как все со школой сделать? Мне бы туда снова на работу устроиться, к детям привыкла, к учителям…

– Пошли, поговорим, - сказал Рыжий.

Чем

ближе была школа, тем сильнее билось сердце Саши. Девушка не знала, чего ожидать от этого разговора и как ее встретят в школе.

– В школе о ситуации когда узнали? – спросила Саша.

– Сразу же, - ответил Рыжий, - От полиции.

– А где гарантия, что не станет известно, что уголовница Николенко и политическая Щербинина – одно и то же лицо? – спросила Саша.

– Кому это надо? Не занимайся ерундой, - ответил Рыжий.

– Как завуч отреагировала на это известие? – спросила Саша.

– Огорчалась, что в школе будто проклятое место, учителя долго не задерживаются, - ответил Рыжий, - Тебе сочувствовала, что на каторгу отправили.

– Нет, я не могу туда идти, мне стыдно! – вдруг практически выкрикнула Саша, - Как я буду с завучем разговаривать?

– Нормально будешь разговаривать, - ответил Рыжий, - Уже август оканчивается, учителя нет, тебя с радостью возьмут.

– Посмотрим, - вздохнула Саша и пошла вместе с Рыжим дальше.

– Ирина Владимировна, я привел вам учительницу, - сказал Рыжий завучу, войдя в школу.

– Надолго ли? – сама себе сказала завуч, а потом, обернувшись к Саше, сказала, - Александра Викторовна? А как вы с каторги так рано вернулись?

Увидев недоумение Саши, женщина добавила:

– Я за вас, конечно, рада, но немало удивлена.

– Ирина Владимировна, я вам расскажу одну историю, но прошу, чтобы это осталось между нами, - сказал Рыжий, - Александра Ивановна Щербинина, если называть настоящее имя девушки, была на каторге за агитацию. Позже Александре Ивановне отменили ссылку, которая неизбежно следовала за каторгой, однако, девушка во время своей ссылки работала по поддельному паспорту, как раз в вашей школе. Николенко Александра Викторовна, как Александра была записана в документах, была застрелена во время побега с этапа.

– История головокружительная, но мысль слегка не об этом, - ответила завуч, - Ладно, я не буду никому ничего говорить из того, что вы мне рассказали. Но вы, Николай Геннадьевич, предлагаете мне взять на работу человека, который, как я заранее знаю, был осужден по политической статье. Какая ей справка о политической благонадежности?

– Ирина Владимировна, Александра проработала в школе год, вас все устраивало. Что изменится от того, что девушка снова приступит к работе со своим классом? У вас же все равно других кандидатов нет.

– Агитировать еще в классе начнет, с учетом возраста детей… - задумчиво сказала завуч, - Давайте подождем директора и решим с ним этот вопрос.

Нервно перебирая рюшки на платье,

Саша сидела в коридоре – зайти в учительскую девушка не решалась, и, задумавшись, сказала Рыжему:

– Сюда не возьмут – в другую школу тем более не захотят брать, всем будет нужна справка. А куда я без этой справки пойду? Пирожками на рынок торговать? В контору, тем более, никто не возьмет.

– Что-нибудь придумаем, - ответил Рыжий.

– Проклятая царская власть, всю жизнь мне испортила, - выругалась Саша.

– Саша, - довольно спокойно сказал Рыжий, - Давай, чтобы не было в семье скандалов, ты при мне не будешь ругать власть, а я не буду высказывать свое мнение о политических, хорошо?

– Хорошо, - вздохнула Саша.

Через час в школу вернулся директор.

– Пошли разговаривать, - сказала супругу Саша.

Дождавшись завуча, девушка пришла в кабинет директора с некоторой надеждой.

– Александр Родионович, - сказала завуч, пересказав то, что узнала сегодня, - Александра Викторовна, или как ее зовут по настоящему паспорту, Александра Ивановна, хочет вернуться на работу. Николай Геннадьевич утверждает, что девушка не начнет агитировать в классе, ручается за нее, говорит, что все будет хорошо, но я не уверена в этом.

– Николай Геннадьевич, ваша супруга была осуждена за агитацию, она в школе проработает исключительно до того момента, когда кто-то узнает, что она судима за политику, - сказал директор, - Кстати, эта история мне поразительно напоминает историю Ольги Евгеньевны Вуловской, которая, как оказалось, оказалась Ольгой Николаевной Урзанцевой, тоже осужденной за агитацию. Так Ольга Евгеньевна, хотя бы, сделала красивый шаг и ушла из школы, в качестве оправдательной причины назвав свою беременность, а вот Александра Викторовна никак не может на такое решиться.

– Решаюсь, - ответила Саша, - Не нужна мне ни школа, ничего мне не надо, нигде я работать не хочу.

Выйдя на улицу и там дав волю слезам, девушка плакала, плакала, плакала, не слыша слова утешения, которые говорил ей супруг.

========== Болезнь ==========

Слезы лились из глаз Саши, никак не желая останавливаться.

– Шурка, соберись, в конце концов, ты кто, женщина или тряпка? – раздался возле уха Саши очень знакомый голос, - Не спи, нельзя, замерзнешь, помрешь.

Саша с трудом открыла глаза и увидела, что они с Ольгой стоят посреди заснеженного леса.

– Дурочка, улеглась в снег и заснула, - сказала Ольга, - Замерзнешь ведь насмерть.

– Шурка, прости меня, я не могу бежать, - прошептала Саша, - Прости, что побег тебе испортила. Либо оставляй меня здесь, либо посоветуй, как вернуться на каторгу.

– Пошли, Шурка, к людям, пусть лучше нас в ближайшем селе местные жители вычислят и сдадут, куда положено, - сказала Ольга, - Ты не переживай, это не побег, это отлучка, за отлучку меньшие проблемы будут, если бы нас поймали, допустим, в столице.