Гимназистка
Шрифт:
– К любовнику собралась?
– А тебе какая разница? – ответила Саша.
– Да какому любовнику ты нужна будешь, кто на тебя посмотрит, кроме меня, идиота, - сказал Рыжий, - Да и я бы на тебя не посмотрел, если бы ты мне Нинку не напомнила.
– С тем, что ты идиот – согласна, с остальным – нет, - ответила Саша.
Крики и ругань никак не прекращались и скандал все набирал и набирал обороты.
– Ты не ценишь, что тебе делается, не ценишь паспорт, не ценишь то, что я тебя не сдал полиции! – возмущался Рыжий, - Твое место – на каторге!
– А
Скандал подходил к своей наивысшей точке и Рыжий, у которого кончились аргументы, достал откуда-то плетку, давным-давно зачем-то принесенную домой с работы, больше как трофей, и, нейтрализовав Сашу, выпорол ее.
– Идиот! – крикнула Саша и, когда Рыжий повернулся к ней спиной, из последних сил толкнула его.
Как в замедленном кино Саша видела, что Рыжий, падая, ударяется виском об угол стола, теряет сознание. Девушка, которая моментом раньше тоже упала, увидела, что дверь в квартиру открывается, Анна Захаровна, увидев кровь на полу, сначала закрывает ладонями глаза Зине, потом уводит девочку в другую комнату, а потом подбегает к сыну и невестке.
Анна Захаровна, увидев, что Саша в сознании, а сын – нет, подошла к Рыжему. Прощупав пульс и облегченно вздохнув, поняв, что сын жив, женщина побежала за врачом. Вслед за врачом пришла полиция.
Краем глаза наблюдая за тем, как врач пытается оказать супругу помощь, Саша услышала реплику жандарма:
– Фамилия, имя, отчество, род занятий?
– Николенко Александра Викторовна, учительница в школе, - ответила девушка, решив представиться по своему поддельному паспорту. Подумав, Саша достала этот паспорт и отдала его полиции.
– Пройдемте, - сказал жандарм и Саша, поднявшись с пола, пошла вслед за ним.
«Бедная девочка, то матери лишилась, то сейчас такое горе произошло», - часто вспоминала Саша фразу Анны Захаровны.
Девушке было непередаваемо жаль Зину, которая уже начала называть ее мамой, и, вместе с тем, Саша радовалась, что дело никто толком и не расследовал, очень быстро был состряпан обвинительный приговор на поддельные имя и фамилию и девушка была отправлена на каторгу на три года.
«Хорошо, что не стал допытываться, кто я такая, поверили тому паспорту», - думала Саша, идя по этапу, - «А теперь мне снова на каторгу дорога, только, в этот раз, есть за что…»
Однако представив то, что ей снова придется все это пережить, только ее положение будет несравнимо хуже из-за того, что она теперь уголовница, Саша сначала расплакалась, а потом твердо сказала сама себе:
– И в этот раз сбегу.
На двадцатой версте Владимирского тракта Саша решила, что пришло время исполнить то, о чем она так долго думала.
«Ладно, я отсидела два месяца в доме предварительного заключения, ждала этапа, но чем дальше уходишь от цивилизации, тем тяжелее будет вернуться», - решила Саша и, выбрав удобный момент, сбежала.
Осужденную Александру Николенко хватились сразу, однако, на случай, если ее поймают, девушка решила представляться своим настоящим
«Лучше положенное время там на поселении отбуду, чем по этапу пойду», - подумала девушка и, постепенно, к середине августа 1888 года, добралась снова до столицы.
Саша, боясь кому-либо попасться, осторожно шла к квартире, на которой они жили с Ольгой. Однако каково же было удивление девушки, когда Саша увидела, что в той квартире живут другие люди, не знающие совершенно ничего про Ольгу.
«И куда мне теперь?» - подумала Саша, - «К матери ехать? А вдруг меня поймают как Александру Николенко и снова по Владимирке погонят?»
В полном расстройстве бредя по улицам, Саша вдруг увидела шокирующую картину: Ольга и Черныш шли, держась за руки. От увиденного Саша не могла вымолвить ни слова, однако, Ольга заметила свою подругу.
– Идиотка, - сказала она, подойдя к Саше, - Лазит по городу, в каком-то непонятном платье. Ты где его нашла?
– Добрые люди дали, - ответила Саша, - Когда мы с тобой в первый раз сбегали с каторги, ты же говорила, что люди помогут, не оставят. Так и произошло со мной в этот раз.
– Пошли со мной, - сказала Ольга, - Я замуж вышла, за Черныша, еще на твоем венчании с ним ближе познакомилась, а там пошло-поехало. Примерно через месяц после твоего ареста было скромное венчание. С родителями, кажется, примирилась. Ну, во всяком случае, приехали мы сразу после венчания с Чернышом, поговорили, я сказала, что про то, что лучше бы в приюте выросла, сдуру ляпнула, мама с папой тоже извинились за все. Конечно, полный мир не настал, но хотя бы у нас с ними войны нет.
– Черныш увидит – сдаст, - сказала Саша.
– Не сдаст, - ответила Ольга, - Кстати, мы с ним нормально живем, не так, как вы с Рыжим жили. Да и Рыжий по тебе скучал, раскаивался, осознал все, что был неправ, переживал, что из-за него ты на каторгу пошла. Будто в извинение за все сделал по документам так, чтобы Александре Щербининой отменили ссылку по состоянию здоровья, так что ты можешь теперь жить, где хочется, легально. И мне, заодно, тоже повезло. Хорошо, что ты меня встретила, хоть отдохнешь с дороги. Я же на той квартире, где мы с тобой жили, больше не живу, уехала оттуда.
Придя на квартиру, Саша, переодевшись, сказала подруге:
– Спасибо тебе, Оль. Не знаю, как жить дальше и что делать.
– Пошли к Рыжему, хотя бы паспорт свой заберешь, - ответила Ольга.
Не обращая внимания на протесты Саши, Ольга сказала девушке:
– Пошли, Саша, пошли. Ваня один дома посидит, не маленький.
Увидев недоумение подруги, Ольга добавила:
– Ваня – это Черныш, забыла уточнить сразу.
========== Возвращение ==========
Саша не хотела идти к Рыжему, из-за которого она снова попала на каторгу и была вынуждена сбежать, однако, мысль о том, что у него она может забрать свой паспорт и вернуться куда-нибудь, радовала девушку.