Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера
Шрифт:
Другим почитателем Хьюстона Чемберлена был Альфред Розенберг (1893—1946), прибалтийский немец, бежавший от пожара русской революции и представленный Гитлеру Дитрихом Эккартом. Розенберг, бледный фанатичный интеллектуал, плохо вписывался в грубое и жестокое окружение Гитлера того времени. Его никто не любил, многие ненавидели и даже сам фюрер позже посмеивался над ним. И все же его влияние на Гитлера в ранние мюнхенские годы было более значительным, чем принято считать. «Гитлер был просто очарован Розенбергом», – уверяет Эрнст Ганфштенгль, который считал его «опаснейшим ментором Гитлера»94. Именно Розенберг, ненавидя русских, внушил Гитлеру представления об их низменном характере и привлек его внимание к безбрежным русским просторам, словно ждущим захватчика. Он также постоянно уподоблял большевизм иудаизму.
Все
Престиж Розенберга, помимо его предполагаемой близости к Гитлеру, прежде всего основывался на внушительном томе «Миф двадцатого столетия», который он опубликовал в 1930 году. Заглавие напоминает книгу Чемберлена «Основы девятнадцатого столетия», и это неспроста – Розенберг действительно хотел написать ее продолжение. «“Миф” Розенберга расходился изданиями в сотни тысяч, – пишет Альберт Шпеер. – В широких кругах эта книга считалась образцовым текстом по партийной идеологии, но Гитлер, во время разговоров за чаем, без обиняков называл ее “ерундой, которую все равно никто не поймет”, написанной “ограниченным прибалтийским немцем, мыслящим в чудовищно сложных терминах”. Действительно, книгу Розенберга читать еще труднее, чем “Майн Кампф”, и “Гитлер удивлялся, что подобная книга могла так хорошо продаваться”»96.
Главный тезис Розенберга понять легко – он немногим отличается от тех, что мы уже встречали выше. История человечества точно так же представлялась ему историей борьбы рас, даже более масштабной, чем у его предшественников. Ему также было очевидно, что нордические арийско-германские народы стоят выше всех других и естественно заслуживают того, чтобы им поклонялись и подчинялись. И вновь Северная Европа – это «колыбель человечества»; ее корни восходят к Атлантиде, это «центр творения» и источник всех культур, в собственном смысле этого слова.
Нордическая раса распространялась по миру в три фазы, тремя волнами. Конечно, источником была уже не Индия и не Ближний Восток, но север Европы. (Можно лишь развести руками от «евроцентризма» этих учителей.) Первой волной были индо-германцы. Расходясь веером по всему миру, они основали классические культуры. Затем, в первые века нашей эры, настал период миграций германских племен, положивший начало всем европейским государствам современности. Третьей волной стала «современная эпоха колонизации», которая стремится охватить весь земной шар97.
Раса священна – конечно, если это нордическая раса; она является прямым выражением воли Творца и ей нужно религиозно поклоняться. Святая земля не в Палестине, она в Германии. Розенберг отстаивал деление мира на народы нордические и семитские, уделяя особое внимание евреям. Он углубил «деление между севером и югом», включив в понятие юга и восточные земли: ненависть этого эмигранта к России не утихала. Нордические расы владели миром в прошлом, им суждено то же и в ближайшем будущем. Их противники – евреи, христиане и большевики, единый враг в трех лицах. Ведь христианство выдумано Павлом из Тарса, оно проповедует любовь к ближнему с тем, чтобы ослабить народы и сделать их легкой добычей евреев. Большевизм же говорит об интернационализме и мировом братстве всех рабочих, что прямо противоречит теории борьбы рас. И разве не евреи стоят во главе всех социалистических и коммунистических революций?
Эти расистские темы нам хорошо знакомы, но теперь это уже часть национал-социалистического учения. С 1933 года они станут официальной доктриной нацистского государства, и Гитлер при первой возможности с предельной полнотой начнет воплощать их в жизнь. Он попытается построить из них нерушимый фундамент тысячелетнего рейха.
В «Майн Кампф» Гитлер писал: «Бессмысленно пытаться обсуждать вопрос о том, какая раса или расы первоначально были знаменосцами человеческой культуры и потому основателями того, что мы сегодня называем “человечеством”. Гораздо проще разобрать этот вопрос в его приложении к современности. Здесь ответ прост и ясен. Любое проявление человеческой культуры, каждое произведение искусства, все творения науки или техники, которые мы сегодня видим перед собой, практически без исключений являются продуктом творческой силы арийцев»98. Ведь мы уже знаем, что арийцы были «прометеями» человечества. Тем не менее, это довольно странное заявление. Гитлер, главный расист, не считает нужным обсуждать вопрос о том, какие расы были «первыми знаменосцами человеческой культуры». На каком же основании он мог утверждать, что это были арийцы? Или, быть может, для него это утверждение было лишь политическим лозунгом, безосновательной псевдонаучной фантазией?
«Само собой, я понимаю не хуже этих педантов-интеллектуалов, что в научном смысле никаких рас не существует, – сказал однажды Гитлер Герману Раушнингу. – Но я политик, и мне была нужна концепция, с помощью которой я смог бы сломать современный порядок, держащийся на исторических взаимоотношениях, и навязать совершенно новый, антиисторический порядок, снабдив его некоей интеллектуальной поддержкой… Мне нужно освободить мир от его исторического прошлого. Нации – видимые силы нашей истории. Поэтому если моя цель – убрать хаотические рудименты исторического прошлого, потерявшие смысл, я должен суметь расплавить нации и отлить получившуюся материю в новые формы. Для этого я и использую концепцию расы. Она растворяет старое и делает возможным установление новых связей. С идеей нации Франция вынесла революцию за свои границы. С идеей расы национал-социализм произведет свою революцию, которая создаст новый мировой порядок»99. Здесь Гитлер опять видит в расе абстракцию, «концепцию», которой не требуется опоры в реальности – это лишь инструмент для создания нового миропорядка из обломков наций. Кем были эти не названные Раушнингом «интеллектуалы»? Быть может, лингвисты, которые указали на то, что выводить существование некой арийской расы из факта существования общего арийского языка логически ошибочно.
Гитлер же, чего до поры не знали даже самые верные его паладины, лелеял мечту о мировом господстве. У него было лишь несколько лет, чтобы заложить фундамент нового мирового порядка. Именно с этой целью он был послан в гущу немецкого народа, бессознательно подготовленного историей для того, чтобы служить его инструментом. И раз он оказался в этой ситуации, ему надлежало взять на вооружение фолькистские мифы, которыми этот народ объяснял свое право на существование и свое прошлое. Сам же Гитлер, хотя и был великим мечтателем, понимал, насколько иллюзорны и наивны эти легенды и мифы. Он не мог просто отринуть их, ведь его собственное движение считало себя движением фолькистским, а приоткрой он свои заветные мысли – его сочли бы сумасшедшим. Более того, человеку невозможно за краткий отрезок жизни самому сотворить новый миф и создать на его основе политическое движение.
Этим объясняется противоречивое отношение Гитлера к фолькистскому миропониманию: публично он поддерживал его, и в то же время в узком кругу он порой смеялся над ним и даже открыто критиковал некоторые выводимые из него следствия. «Совсем не случайно, составляя детальную программу нового движения, мы исключили слово “фолькистский”. Концепция, которую определяет это слово, не может служить основой движения, так как выводимые из нее практические следствия слишком расплывчаты», – вежливо пишет Гитлер в «Майн Кампф». «Слово «фолькистский» не несет в себе ясно очерченной идеи». И затем более прямо: «Не менее опасны эти полуфолькисты, суетящиеся здесь и там, сочиняющие фантастические проекты, единственной основой которых является какая-нибудь идея фикс [тогда в Германии было немало таких людей, и Гитлер был одним из них]. Быть может, эта идея сама по себе и верна, но, поскольку это лишь изолированная мысль, она абсолютно бесполезна для создания монолитного боевого движения и никоим образом не может служить основой для его организации»100. А именно в такое движение Гитлер хотел превратить немецкий народ: в хорошо организованное, снабженное всем необходимым, идеологически подготовленное орудие для реализации его видения.