Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

ван Фрекем Джордж

Молодежь нуждалась в «боге в глубине своего сердца», в «Христе внутри нас». «Человек сам добивается своего спасения – вот новая религия», – писал Дидерихс. Совершенно естественно, что они обратились к Мейстеру Экхарту (около 1260—1328), великому немецкому мистику. Сегодня его слова звучат так же живо, как и семьсот лет назад. Если на христианском Западе можно найти образец чистейшего и высочайшего мистицизма, им будет доминиканский приор и магистр Сорбонны, прорвавшийся через все предписания и догмы католической веры, через все религиозные условности и сумевший найти это и стать этим в себе. «Это» уже нельзя было назвать «богом», ибо это было всем, и все было им, включая и растворившееся «я» того, кто имел это переживание. Его слова звучат революционно и сейчас, потому

что исходят из самого Истока. «Важнейшим фактом является то, что Мейстер Экхарт для будущего немецкого протестантизма значит больше, чем Лютер», – писал Дидерихс. «Несмотря на то, что прошло четыреста лет, работы – непочатый край: реформация только началась»¹⁴³.

Нет сомнений, около 1900 года в Германии было и искреннее устремление, и возможность начать истинно духовное движение. К несчастью, германский эгоизм извратил чистейшие намерения и поставил их на службу общему умонастроению нации. Религиозных лидеров, которых ждал Дидерихс, не появилось, да и сам он, в конце концов, заплясал под дудку Крысолова, несущего свастику. Немцы были выше других во всех областях, тем более в вопросах религии и духовности. «Ни в одном народе христианство не проявляет такой творческой силы, как в немцах. Наш народ согбен под бременем материалистической науки, схвачен когтями асоциального еврейства, но все же в глубине немецкого сердца христианский дух остался таким же живым, как и в средние века. Во всяком случае, в Германии он борется с враждебными силами с беспримерным упорством. Ни один народ не дал таких прекрасных «плодов царства божьего», как немцы, ни один народ не сравнился с ним в стремлении вновь и вновь приносить эти плоды… И когда мы осознаем эту гармонию между немецким и христианским духом, которую так явно демонстрирует весь ход истории, разве не вправе мы применить к немцам слова Христа о том, что однажды другой народ [не евреи] займет место избранного? Богатство плодов христианского духа в немецком народе показывает, что само сердце Христа является немецким, что оно – плоть от его плоти, что в нем течет та же кровь»¹⁴⁴. «Мы [то есть нацисты] должны провозгласить себя единственными истинными христианами», – пишет Геббельс в дневнике¹⁴⁵.

Реформация осталась незавершенной – самым убежденным сторонником этого положения был Артур Динтер, основавший в 1927 году Воинствующую лигу по завершению Реформации. Бесполезно искать его имя в «Энциклопедии национал-социализма» (Enzyklop"adie des Nationalsozialismus, 1997), хотя в годы формирования нацизма Динтер и играл важную роль¹⁴⁶. Он даже притязал на то, чтобы быть предтечей нацизма, заявляя об этом во всеуслышание. Воинствующий антисемит, он еще в 1914 году в Zirkus Busch в Берлине произнес перед пятью тысячами слушателей речь, полную нападок на евреев. В Мюнхене он подружился с Дитрихом Эккартом, а в Нюрнберге – с Юлиусом Штрайхером и с 1916 по 1921 год вел обширную переписку с Хьюстоном Чемберленом, чьи «Основы» считал откровением.

В Первую мировую войну Динтер был офицером. Его переживания на фронте, видимо, способствовали тому, что его антисемитизм окреп и превратился в фанатичную убежденность. Серьезно раненый, он был демобилизован из армии и решил распространять идеи Чемберлена в художественной форме. «Грех против крови» был написан в 1917 году, напечатан в 1921-м и сразу же стал «феноменальным бестселлером». «В новелле изображен богатый еврей, который насилует невинную немецкую девушку, загрязняя ее кровь. Как фолькист, Динтер верил, что сексуальный контакт арийской женщины с евреем приводит к тому, что она теряет способность производить расово чистое потомство»¹⁴⁷, – тема, которую будет мусолить до тошноты Юлиус Штрайхер.

Динтер познакомился с Гитлером через Эккарта и Штрайхера. Одно время он говорил о бывшем капрале с усиками, что тот «является фюрером божьей милостью, что немецкому народу его послало само небо». Динтер станет гауляйтером, то есть фюрером местного значения, в Тюрингии, республике в составе Германии. В свое время Тюрингия была центром революционной активности, теперь же, качнувшись в противоположную сторону, стала рассадником национал-социализма. Динтер, известный своей неистовой ненавистью к евреям, был избран членом парламента Тюрингии в Веймаре. В 1926 году он организовал первый День партии, и нацисты, под холодными взглядами Гете и Шиллера, без стеснения продемонстрировали свои намерения и те зверские методы, которыми они намерены

их осуществлять¹⁴⁸. Именно на этом Дне партии Гитлер, выйдя из заключения после провала мюнхенского путча, вновь встал у партийного руля, положив конец фракционным раздорам.

Однако Динтер, несмотря на то, что хвалился своими ранними убеждениями и близостью к Гитлеру, был себе на уме. В глубине души он не мог смириться с тем, что богоданным фюрером оказался Гитлер. Разве сам он не был антисемитом задолго до того, как этот австрияк вообще стал интересоваться этим вопросом, разве не знал он Гитлера, когда тот лишь начинал путь наверх, один из многих, который так и остался бы ничем без своих учителей и покровителей?

Когда Людендорф еще был серьезным националистическим кандидатом на лидерство в Германии, Динтер на одном общественном собрании потребовал, чтобы все присутствующие поклялись свергнуть социал-демократическое правительство (что было актом государственной измены) и как один встали за Эриха Людендорфа. Когда же Гитлер вновь укрепил свою власть над партией и стал тщательно дистанцироваться от всех, даже вернейших своих соратников, Динтер, вероятно, понял, куда тот клонит.

Динтер не желал с этим мириться и выразил открытый протест. В конце 1927 года он подал в отставку с поста гауляйтера, а в августе следующего года потребовал, чтобы партия создала комиссию для контроля над Гитлером. В результате Динтера исключат из партии. Несколько месяцев спустя он напишет: «Лишь слепцы, верующие в Гитлера, или те, кто упрямо не желает видеть истину, еще могут сомневаться в том, что партия Гитлера – это партия иезуитов, которые под фолькистским знаменем выполняют задание Рима». Динтер явно знал, что рискует жизнью – людей убивали и за гораздо меньшие проступки, но запугать его было нелегко.

Теперь он стал ревностным христианином, это шло рука об руку с его ненавистью к евреям. Он основывает Geistchristliche Religionsgemeinschaft, что можно перевести как «Религиозное братство христианских интеллектуалов». В 1930 году он назовет Гитлера «сентиментальным мечтателем и болтуном». Будущее фолькистского националистического движения не «в руках Гитлера или полувоенных организаций, оно за немецким молодежным движением с молодыми спартанскими группами. И это судьбоносное движение – смертельный враг западной ментальности». Далее Динтер приводит в качестве примеров Эрнста Юнгера, Отто Штрассера и Эрнста Нейкича. Отто был братом Георга Штрассера, принципиальным социалистом, который, несмотря на свое членство в нацистской партии, создал Гитлеру массу проблем и, в конце концов, порвал с ним. Поставить его в пример – уже достаточная причина, чтобы тебя между делом могли прикончить СА или СС.

Но Динтер пошел еще дальше: при поддержке фракции национал-социалистов, обеспокоенной происходящим в партии, он начал движение протеста, «совесть фолькистской борьбы за свободу». 19 ноября 1932 года был основан Dinter-Bund. Меньше чем через три месяца Гитлер станет канцлером и начнет расправляться со всеми, кто когда-то осмелился встать у него на пути. Однако Динтеру, давно уже исключенному из НСДАП, всего лишь запретят заниматься общественной деятельностью. Странно, что после такого впечатляющего бунта против Гитлера он не попал в концентрационный лагерь или попросту не был убит; мы попытаемся предложить этому объяснение позже. Он умер в 1948 году в возрасте семидесяти двух лет.

Возрожденное христианство, псевдогерманское христианство или чисто германская религия – все это для Гитлера было одинаковой чепухой (quatsch). Он намеревался создать нечто совсем иное, но пока держал это при себе. Однажды, заговорив о религии, он сказал Герману Раушнингу: «Пусть фашизм [он имел в виду Муссолини] мирится с церковью. Я сделаю то же. Почему нет? Это не помешает мне вырвать христианство с корнем… Старый ли, Новый ли Завет, просто слова Иисуса, как предпочитает Хьюстон Стюарт Чемберлен, – все это тот же еврейский обман. Никакой разницы, это нас не освободит. Немецкая церковь, немецкое христианство – это просто бред. Ты либо христианин, либо немец. Невозможно быть обоими разом. Можно выбросить из христианства припадочного Павла. Другие делали это до нас. Можно сделать из Иисуса благородное человеческое существо и отрицать его божественность и посредническую роль. Некоторые делали это и в прошлом, и совсем недавно… Все это не имеет смысла, вам не избавиться от этой ментальности – а важно именно это. Нам нужны свободные люди, которые знают, что Бог находится внутри них, и которые чувствуют его там»¹⁴⁹.