Глас Времени
Шрифт:
– А ну, живо ложись на место и успокойся! – кричит он. – Смотрю, тебе еще не полегчало!
Лотар смотрит стеклянными глазами, но подчиняется.
– Пожалуй, ты прав. Отлежусь пока. – Он обиженно отворачивается. – Командиров развелось… Ладно, решайте проблемы без меня… – Он произносит еще несколько невнятных фраз и засыпает.
Сверхчеловек запускает энергощит.
– Понадобится несколько часов, прежде чем нанороботы завершат восстановление утраченных клеток мозга на сто процентов.
– Главное, жив, – кивает Иосиф. – Ну-с… теперь рассказывайте.
В стене гигантского восьмикилометрового здания открываются створки для летающей тарелки. Они кажутся крошечными на фоне темного необъятного фасада. Что створки – рядом
Пилоты не вмешиваются в управление: заход в башню совершается в автоматическом режиме с филигранной точностью.
– А что ты хочешь знать? – спрашивает сверхчеловек.
– Для начала какой сейчас год? – Иосиф поглаживает бровь.
– Сто третий.
– 2103-й? – уточняет Иосиф.
– Нет, просто 103-й, – отвечает сверхчеловек, закидывая ногу на ногу.
– Так, – Иосиф закрывает глаза и медленно качает головой, – в последнее время на меня обрушился шквал пространственно-временных перемещений, о которых я раньше только читал книги и смотрел фильмы. И в отношении восприятия окружающего мира я нахожусь в затруднительном положении. Давайте я не буду задавать кучу вопросов, а вы просто возьмёте и расскажите, что к чему. Идет?
– Идет. Ты попал в будущее.
На лице Иосифа улыбка: точно такими же словами начинал рассказ Лабберт в первый день их приключений… в прошлом.
– Сейчас действительно 103-й год, только не от Рождества Христова. Сто третий виток вокруг Солнца Земля совершает с того момента, как в человеческом обществе был совершен ряд революций. Революция номер один: полная победа над генетикой. Революция номер два: социальное переустройство и переход в рамках глобального масштаба на общечеловеческие ценности. Мир стал добрее, жить стало веселее! – с хитрой усмешкой добавляет сверхчеловек. – Далее следуют остальные перевороты, затрагивающие технологические аспекты. На первом месте – открытие, связанное с гравитацией. Длительное время человечество не могло дорваться до истины, но занавес, в конце концов, приоткрылся. У нашего корабля нет турбин. Как ты догадался, движется он без расчета на аэродинамику. В его корпусе есть некий антигравитационный элемент…
Иосиф сосредоточенно слушает.
– …Все эти высотные здания. Восьмикилометровый корпус, внутрь которого мы только что залетели, построен по тем же антимагнитным технологиям. Теоретически все эти многотонные высотки парят в воздухе, не оказывая воздействия массой на нижние этажи и фундамент. Тайна гравитации произвела фурор в нашем мире. Хотя на самом деле тайны в этом явлении нет. Мы изначально запутывали сами себя, говоря, что объекты с крупной массой притягивают. Мы посмотрели на этот вопрос под другим углом. Оказывается, не притягивают, а прижимают, и не сами объекты, а нечто другое. Причем, преимущественно сверху, там, где нет проблем с воздействием частиц высокой энергии из открытого космоса. Еще в конце двадцатого века ученые открыли и зафиксировали крохотные частицы, которые потоком блуждают по космосу и ежесекундно пронизывают нас своим бесконечным множеством. Но тогда никому не могло прийти в голову, что эти крохотные частички и есть та самая гравитация. И воздействует она сильнее там, где меньше всего препятствий. В этом и есть ответ, почему на планете нас прижимает к земле, а не подкидывает в небо: потому, что над головой у нас космос, и всевозможные нейтрино давят нам на головы, а под ногами – земляная толща длинною в тысячи километров. Проходя через все это, нейтрино теряет силу… О чем это я? Иосиф, мы – люди будущего! Мы – твои потомки! – Слово «Иосиф» раздается в обход ушного переводчика.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – спрашивает Иосиф таким тоном, словно ему только что пересказали заезженный факт, а не открыли великую тайну.
– Прочел мысли, – отвечает сверхчеловек. – В них ты постоянно называл себя по имени и требовал от самого себя объяснить происходящее.
Иосиф смущенно кивает.
– В каком году сменилось летоисчисление?
– В 2067-м.
– Получается, сейчас 2170-й?
– Да.
– Сразу бы так и сказали.
Сверхчеловек поднимается. Его немногословный напарник действует аналогично.
– Лу,
– Семь суток, командир. С тех самых пор, как служба по контролю над временными перемещениями засекла активность.
– Что ж, пора её покинуть. Нас ждут родные пенаты.
Глава 11
Вчера конвой пересек экватор. Как и было обещано, военное прикрытие отстало на сороковых параллелях северной широты и ушло в охраняемые врагом воды Гибралтара. Кораблям предстоит встретиться с Британским флотом. После такой встречи лишь немногие останутся на плаву. Впредь Германское руководство ВМФ будет осторожнее.
Однако свита грузовых кораблей теперь в относительной безопасности, и угрожать им могут разве что ветры и волны.
Лабберт много спит. Выходит из каюты только перекусить или перекурить. Состояние его здоровья стабилизировалось. Головные боли отступили, потери сознания не происходят. Однако он теперь редко смотрится в зеркало. Не хочет видеть постаревшую кожу. Даже бритвенный станок забросил, чтобы лишний раз не терзать себя. У него не возникает сомнений: внезапное старение вызвано частыми временными перемещениями.
Хорст, наоборот, не знает, куда выплеснуть энергию. Будучи на суше, он вел активный образ жизни. Утренние пробежки, гимнастика, гантели. Да и сама работа заставляла побегать. Теперь же, в условиях замкнутого пространства, приходится прибегать к изобретательности, чтобы дать своему телу привычную нагрузку. Каждое утро, едва солнце выглянет за горизонт, его можно встретить на палубе, где, закинув на плечи канистры, наполненные водой, он совершает приседания и бег на месте.
Каждый прожитый день Хорст скрупулезно заносит в дневник. На его страницах можно найти интересную запись, датированную двумя неделями ранее, сразу после того, как отстал военный конвой:
«Сегодняшние события глубоко меня потрясли. По силе переживаний их можно сравнить только со случаем, когда я подвергся нападению со стороны высокорослых человекоподобных созданий. Однако перепуганным матросам и капитанам наших судов, держу пари, сравнивать не с чем.
Утро для меня начинается с восхода. Пока мы в пути, я решил как можно реже глядеть на часовой циферблат и жить, согласно внутренним ощущениям. Солнце, мелькающее в иллюминаторе каюты – вот лучший показатель времени. Но сегодня восход не увидел никто. Небо было затянуто тучами. Всю ночь океан штормило. Брызги соленой воды, сотрясая воздух, взлетали выше бортов. Временами казалось, что наш грузовик разломает напополам. Мне никогда не приходилось слышать, как от напряжения воет металл. В довершение, над нами образовался грозовой фронт, черноту которого было видно даже сквозь туман. Но постоянные вспышки молний, волны и порывистый ветер показались забавой, когда разряды вдруг стали бить в мачты наших кораблей. Капитан отдал приказ всем убраться вовнутрь. Впрочем, никто и не горел желанием оказаться снаружи. Все изменилось в течение пяти минут. Пока я, раздосадованный тем, что физические упражнения на сегодня пришлось отменить, спускался в каюту, гром и молния стихли. Я услышал отдаленные крики команды. Они явно отчего-то негодовали. Я твердо решил вернуться в постель, но раздался вой корабельных гудков. Стало ясно: наверху что-то происходит. Любопытство вынудило вернуться. Первое потрясение – куда-то исчезли тучи. Правда, над водой все еще нависал молочный туман. Я не мог понять, почему матросы на другой стороне палубы так громко кричат и почему соседний корабль из нашего конвоя начал «морзить». Я перешел на другую сторону и вскрикнул от удивления. Прямо у борта, параллельным обратным курсом шел парусный фрегат! Я схватился за пистолет, когда увидел «Юнион Джек»! Но вовремя одумался, вспомнив о машине времени, находящейся на борту; это вполне могло произойти по её вине. Суда шли так близко, что мы могли рассмотреть лица. Но к черту лица, на них была форма, которую носили век или два назад!