Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

Измозик Владлен Семенович

В этой связи отмечалась, в том числе, необходимость усилить «освещение и изучение» настроений личного состава Красной армии. В частности, предлагалось «обратить особое внимание на освещение и изучение комсостава запаса», «правильное освещение и изучение крестьянских настроений в армии, в особенности в территориальных частях», специальное освещение и изучение проблемы «льготников по образованию, до сего времени разлагающе влияющих на армию», «усиление и изучение красноармейских писем и должное реагирование на их содержание». Кроме того, полномочным представительствам ОГПУ поручалось «в кратчайший срок составить обоснованные (фактическим материалом) докладные записки <…> о сепаратистских тенденциях, проявляемых как отдельными представителями, так и группами разных национальностей в республиках и отдельных районах СССР» [514] .

514

Зданович

А. А. Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК — НКВД. 1918–1938. М.: Крафт+, 2017. С. 357, 360–361.

В связи с обострением международной обстановки 15 марта 1927 года был издан приказ № 49/16/СС «Об усилении борьбы с диверсией». По линии ИНФО требовалось собирать «исчерпывающие сведения о состоянии общезаводской и противопожарной охраны на предприятиях и учреждениях общественного значения (фабрики, электростанции, водопроводы и т. д.)», «изучить личный состав, собрать сведения о наличии перебежчиков, иностранцев, бывших белых, бывших членов антисоветских партий и злостно настроенных антисоветских лиц» [515] .

515

ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 527. Л. 132, 134.

При этом важно подчеркнуть, что законотворческая деятельность 1920-х годов часто являлась лишь ширмой, скрывавшей полный произвол органов ВЧК — ГПУ — ОГПУ, руководствовавшихся в своей работе в первую очередь секретными инструкциями. Например, в Положении о ВЧК, утвержденном Президиумом ВЦИК в конце 1921 года, содержался текст, не подлежащий оглашению.

Там, в частности, имелась статья 4, которая возлагала на ВЧК «внешнее и внутреннее наблюдение за деятельностью и деятелями антисоветских политических партий, белогвардейских и контрреволюционных элементов; внешнее и внутреннее наблюдение внутри советских учреждений…», «внешнее и внутреннее наблюдение за деятельностью и деятелями иностранных миссий и иностранных граждан на территории РСФСР…», «наблюдение за деятельностью официальной агентуры РСФСР — торговой и дипломатической — за границей; организация секретной агентуры за границей» [516] .

516

РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2558. Л. 48.

Столь же конспиративный характер имела часть текста Положения о ГПУ, подготовленного комиссией в составе секретаря Президиума ВЦИК А. С. Енукидзе, зам. председателя ВЧК И. С. Уншлихта и наркома юстиции Д. И. Курского. Здесь указывались следующие средства для осуществления возложенных на ГПУ задач:

…общая информация легальной и нелегальной деятельности личного состава государственных учреждений, фабрик, заводов, и других промышленных предприятий, кооперативов, войсковых частей и учреждений Красной Армии, как и частных предприятий и отдельных лиц. Агентурное наблюдение за преступными или подозрительными лицами, группами и организациями на территории РСФСР и за кордоном. Просмотр ходатайств на выезд за границу и въезд в РСФСР иностранных и русских граждан и наложение запрещения на их ходатайства. Просмотр п/т [почтово-телеграфной] и иной корреспонденции, как внутренней, так и заграничной. <…> Регистрация неблагонадежного, административного и руководящего персонала государственных учреждений, промышленных предприятий, командного и административно-хозяйственного состава Красной армии. Статистическая и политическая разработка данных регистрации. Регистрация и суммирование ненормальных явлений жизни РСФСР в целях выявления их причин и последствий [517] .

517

Там же. Л. 61.

Естественно, что для успеха подобной деятельности соответствующие полномочия должны были иметь и низовые структуры тайной полиции. Поэтому утвержденное той же самой комиссией 3 августа 1921 года Положение об уездных уполномоченных ГПУ определяло их задачи в следующем виде: «Всестороннее освещение политической и экономической жизни уезда. Выявление, установка и освещение деятельности лиц политических группировок и партий, враждебно настроенных к Советской власти, собирание и обработка материалов и уличительных данных о преступной деятельности указанных группировок и лиц». Для выполнения их указывались и соответствующие средства: «Широко организованная информационная сеть. Наружное и внутреннее агентурное наблюдение за преступными и подозрительными лицами. Регистрация и учет преступного и подозрительного элемента как справочника об их прежней деятельности» [518] .

518

РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2558. Л. 68.

Для данной работы органы ВЧК — ОГПУ нуждались в соответствующем штате. Как говорилось выше, на сентябрь 1921 года в ВЧК вместе с ОО насчитывалось 147 223 человека. О штатах местных органов ВЧК этого времени можно судить по приказу ВЧК № 192, изданному в 1921 году.

Согласно ему, устанавливались следующие штаты Политбюро (Политбюро-органы ВЧК в уездах, созданные по постановлению Коллегии ВЧК в начале 1920 года) на территории Петроградской губернии: всего служащих — 33 человека, в том числе уполномоченный по информации — один, помощников уполномоченного по информации — три, агентов наружного наблюдения — восемь. Также указывалось, что число осведомителей (агентов внутреннего наблюдения) определяется «по мере надобности», но не должно превышать 15 человек [519] . Стоит напомнить, что, как мы писали выше, в январе 1914 года на всю Москву имелось 42 секретных сотрудника.

519

Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб.). Ф. 1000. Оп. 5. Д. 214. Л. 43 об.

В последующие годы, в связи с окончанием Гражданской войны и необходимостью жесточайшей экономии, численность работников ОГПУ сократилась примерно в три раза. На сентябрь 1924 года она составляла 21 870 человек (без учета ОО, погранвойск, конвойных и территориальных частей ОГПУ). В губотделах теперь насчитывалось от 36 до 40 человек, в уездах — от 3 до 12 работников [520] . Аналогичной была картина и с секретными сотрудниками (негласным штатом): на начало 1921-го их насчитывалось 60 тысяч человек, к началу 1922-го стало вдвое меньше — 30 тысяч (а на 1 ноября 1923 года штат секретных сотрудников составил 12 900 человек) [521] .

520

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 11. Д. 57. Л. 29; Ф. 76. Оп. 3. Д. 305. Л. 41, 47.

521

Кокурин А. И., Петров Н. В. ГПУ — ОГПУ. 1922–1928. С. 115.

Сторонником достаточно жесткого ограничения расходов на ОГПУ выступал нарком финансов Г. Я. Сокольников, обосновывавший эту линию не только экономическими, но и политическими соображениями. В литературе приводится фрагмент его разговора с Ф. Э. Дзержинским, когда Г. Я. Сокольников, говоря о том, что надо экономно расходовать народные деньги, высказал следующее обоснование в отношении ОГПУ: «Спрос рождает предложение. Чем больше средств получат ваши работники, тем больше будет дутых дел. Такова специфика вашего весьма важного и опасного учреждения» [522] .

522

Родионов П. А. Как начинался застой? // Знамя. 1989. № 8. С. 207.

Но попытка Г. Я. Сокольникова осенью 1924 года добиться нового урезания сметы ОГПУ с некоторым сокращением численности гласных и негласных сотрудников (гласных сотрудников — до 20 тысяч человек, а негласных сотрудников — до 4 тысяч, из расчета 30 сексотов на губернию и около тысячи их в распоряжении центра) вызвала резкие возражения Ф. Э. Дзержинского и всего руководства ОГПУ. В своем обращении в Политбюро ЦК РКП(б) Ф. Э. Дзержинский утверждал, что «сейчас внутреннее положение в смысле натиска всяких антисоветских и шпионских и бандитских сил — очень напряженное. Мы уже сокращения довели до пределов» [523] .

523

РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 305. Л. 50.

В записке Г. Г. Ягоде, своему заместителю, он же подчеркивал, что «сдача этой позиции безусловно означает дальнейшее отступление перед нэпом обывателей и буржуев всех толков и разоружение революции» [524] . Начальник финотдела ОГПУ Л. И. Берензон в докладной записке от 15 октября 1924 года подчеркивал, что Наркомат финансов не предусматривает выделения средств «на оперативные расходы: содержание конспиративных квартир, текущие расходы, гардероб и на всю работу по СО [Секретному отделу] ОГПУ, КРО [Контрразведывательному отделу], Экономупру, ОО [Особому отделу] ОГПУ и содействие всей информационной сети, не имеющей штата, но ставящей задачу иметь платных резидентов во всех волостях, количество каковых после укрупнения равно 8000–9000 единиц». Здесь же отмечалось, что 3635 секретным сотрудникам «приходится, ввиду высокой квалификации, выплачивать ставки не по 55 р., как проектирует Наркомфин, а по 80–100 руб., а также ассигновывать средства на обмундирование ввиду особых условий работы», в результате чего «одна лишь заработная плата указанных сотрудников составляет» 3,8 миллиона рублей [525] . Все это показывало готовность данной структуры отстаивать свои интересы, обосновывая их якобы подлинными общегосударственными нуждами.

524

Там же. Л. 54.

525

Там же. Л. 48.