Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

Измозик Владлен Семенович

Отношения общества и власти в 1920-х годах, в период НЭПа, судя по материалам политического контроля, претерпевали определенные изменения по сравнению с годами Гражданской войны и проходили достаточно сложную эволюцию на протяжении этих лет. С одной стороны, власть сохраняла и укрепляла свою социальную базу.

Социальный портрет сторонника советской власти в эти годы стал, пожалуй, более разноплановым. Во-первых, сохранялся слой людей, коммунистов и комсомольцев, искренне преданных самой идее построения бесклассового общества, живших мечтой о всеобщем счастье на земле и готовых ради ее воплощения на самые решительные меры против всех, как им казалось, «вредных и отсталых элементов». К ним они относили не только уголовные асоциальные группы населения, но и частных собственников, служителей религиозных конфессий, большую часть старой интеллигенции и всех, кто высказывал какие-то сомнения в возможности построения социализма. В их числе были и партийцы со стажем, испытывавшие чувство превосходства по отношению к «загнивающей»

Европе. В этой связи характерно письмо, датированное октябрем 1924 года:

Нужно сказать, что я не доволен работой за границей. <…> Думаю, что полгода высижу, затем возьму тебя с Аксютой, поедем в отпуск на месяц в Италию, а потом окончательно и бесповоротно возвращусь в Советскую Россию. Если бы ты знала, какое убожество, какую подлятину представляет сейчас жизнь Польши в целом. Только попавши сюда, чувствуешь, как осмыслена жизнь у нас в Советской России, какие тому у нас глубокие идейные искания и явления [1107] .

Конечно, среди искренних приверженцев советской власти были не только люди, работавшие за границей и имевшие возможность отдыхать в Италии. Многие партийцы и комсомольцы были убеждены, что имеющиеся «болезни общества» — общая отсталость страны, «родимые пятна» капитализма, бюрократизм и неграмотность населения — будут постепенно преодолены по мере строительства социализма. Они чистосердечно воспринимали партийные лозунги и решительно подавляли в своей душе малейшие колебания, если они появлялись, придерживаясь партийной дисциплины. Они охотно верили сообщениям о заговорах, вредительстве, используя их как универсальное объяснение многим явлениям. Комсомолец-пограничник П. А. Приходько в апреле 1924 года писал своему товарищу А. И. Сиколенко в Полтаву:

1107

ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 5. Д. 5915. Л. 1.

Ты пишешь, что ты часто находишься дома и знаешь настроение крестьян и нашей молодежи. Если она дезорганизована, то <…> разъясняй им, что у нас рабоче-крестьянская власть, то чтобы она существовала, ее и должны поддерживать сами же рабочие и крестьяне. Организована ли изба-читальня, есть ли журналы, книги, газеты. Если нет, то покажи им путь, где их достать и получить, организована ли комячейка или РКСМ, если не организована, то по каким причинам. Может быть, тебе покажется странным, что все это меня интересует, но каждого сознательного бойца рабоче-крестьянской власти это все должно интересовать, потому что это все его родное и это должно его интересовать, потому что без этого всего нас может победить легко буржуазия всего мира. Находясь часто дома, ты должен давать пример своим поведением… [1108]

1108

Там же. Д. 5911. Л. 54.

Эти люди видели свою задачу и в том, чтобы бороться со злоупотреблениями, мешающими становлению новой жизни. Другой красноармеец писал примерно в это же время в Рязанскую губернию:

Задачи Кр[асной] Армии такие: <…> подготовить Красную Армию и политически, чтобы красноармеец уезжал домой сознательным, был знаком с конституцией, распоряжениями, циркулярами, планами и географической картой <…> приезжая домой, чтобы красноармеец боролся со всем злом, что в настоящее время идет по волостям — разные подкупы и разные невежества; продают один другого за самогон, только не будь сам красноармеец продажным и тогда только все зло как в Сельсовете также в волости искоренится через Красную Армию [1109] .

1109

Там же. Д. 6913. Л. 89.

Сторонниками советской власти в 1920-х годах, судя по материалам политконтроля, была также часть рабочих и крестьян. Для них важнейшим аргументом в пользу новой власти являлись определенные реальные изменения, происходившие в их жизни. Прежде всего, это были экономические результаты НЭПа в первой половине 1920-х. Например, сводка Петроградского губкома партии за декабрь 1923 года констатировала:

В настроениях петроградских рабочих за последнее время наблюдается заметный поворот к лучшему. Это, в первую очередь, объясняется тем, что выдача зарплаты в срок за последнее время наладилась. <…> Настроение деревни надо считать удовлетворительным. <…> Улучшение в настроении массы крестьянства подтверждается результатом кампании по продналогу [1110] .

1110

Там же. Д. 5259. Л. 2, 4.

Определенное и заметное влияние оказывали на рабочих социальные завоевания, в частности организация домов отдыха и санаториев. Отмечая, что главной причиной недовольства рабочих является «растущая дороговизна и низкие тарифные ставки», информационный

доклад Петроградского губкома за лето 1923 года указывал, что «рабочие, побывавшие в домах отдыха, говорят: „Мы первые поднимем руку за Советскую власть, так как видим заботу власти“» [1111] . Как это воспринималось на уровне конкретного человека, показывает письмо работницы в мае 1925 года из Сестрорецка:

1111

ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 1. Д. 498. Л. 30, 30 об.

Не успела выйти из больницы, как мне уже больница приготовила место в Сестрорецком курорте, где и нахожусь в настоящее время. Да, действительно, скажешь спасибо Советской власти за предоставленное удовольствие трудящимся. Если с меня и высчитали половину оклада, то на это я бы не могла получить то, что мне дает санатория. Находимся в сосновом лесу, воздух замечательный, кормят пять раз в день, питание шикарное; лечение по всем специальностям. Получаю уколы мышьяка, пью Ессентуки, словом попала в рай земной на полтора месяца [1112] .

1112

Там же. Оп. 6. Д. 6939. Л. 120.

Вместе с тем положительное отношение к советской власти в целом на уровне рядового гражданина включало ряд важных аспектов. Прежде всего, значительная часть населения в своих представлениях четко различала центральную и местную власть. В середине 1920-х годов лояльное и доброжелательное отношение большая часть населения проявляла именно к центральной власти. Анализ массива перлюстрированной частной переписки 1924–1925 годов, на наш взгляд, убедительно это подтверждает. Вопрос об отношении к советской власти и коммунистической партии затронули 51 сельский респондент (12,5 % всех обсчитанных писем из деревни) и 96 городских жителей (10,4 % всех обсчитанных городских писем). При этом положительное отношение к советской власти и коммунистической партии высказало 64,7 % деревенских и 53,1 % городских корреспондентов, затронувших эту тему [1113] .

1113

Подсчитано по: Там же. Д. 6943, 6947.

Эти данные сопоставимы с анонимным опросом, проведенным среди рабочих-горняков, транспортников и сахарников Товарковского района Тульской губернии в июне 1925 года. Из 50 заполненных анкет на хорошее отношение к РКП(б) указали 37 человек, или 74 % [1114] . Более высокий процент ответивших положительно в данном случае объясняется, возможно, боязнью последствий и недоверием к подлинной анонимности опроса. Это косвенно доказывается и тем, что «улучшение в положении рабочих в условиях данного завода» подтвердило лишь 30 опрошенных, или 60 % [1115] .

1114

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 907. Л. 73.

1115

Там же. Л. 75.

Как представляется, положительное отношение к центральной власти объяснялось во многом не только самим переходом к НЭПу, но и происходившей стабилизацией повседневной жизни. Слушатель Института красной профессуры, одновременно лектор и научный сотрудник Коммунистического университета имени Свердлова И. И. Литвинов записал в дневнике 17 июля 1922 года: «…страна требует мира, покоя, отдыха и производительного труда… Люди стали работать, стали питаться, наряжаться и размножаться» [1116] . Именно страх утраты стабильности, на наш взгляд, во многом объясняет отношение к смерти Ленина. Спецсводки Информационного отдела ОГПУ и Информационного отдела ЦК РКП(б) о реагировании различных слоев населения на смерть Ленина отмечали в разных районах страны схожую реакцию: «Ильич хотел мира, Троцкий все настаивает на войне», «Ильича некем заменить, в партии раздоры, и что сейчас рабочим не поздоровится», «Теперь следует ожидать раскола в партии, перемены в новой экономической политике и войны к весне», «Торговцы… высказывают все же опасения, что без т. Ленина все пропало, так как Троцкий уничтожит нэп» и т. п. [1117]

1116

«Птицегонство надоело до смерти…» Из дневника И. И. Литвинова 1922 г. / Публ. В. Гениса, А. Ершова // Неизвестная Россия. XX век. М., 1993. Вып. 4. С. 121.

1117

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 11. Д. 194, Д. 61; Смерть Ленина: народная молва в спецдонесениях ОГПУ / Публ. Д. Кошелевой, Н. Тепцова // Неизвестная Россия. XX век. М., 1993. Вып. 4. С. 2, 13, 16.