Глазами богов
Шрифт:
– Картонные коробки – до 1 года;
– Железная арматура, банки – 10 лет;
– Аккумуляторы, фольга – до 100 лет;
– Полиэтиленовая плёнка – 200 лет;
– Алюминиевые банки – 500 лет;
– Стекло – 1000 лет.
Период полураспада радиоактивных элементов:
– Плутоний 238 – 86,4 лет,
239 – 24 360 лет,
242 – 370 000 лет.
– Уран 234 – 247 тыс. лет,
235 – 710 000 млн. лет,
238 – 4.51 млрд. лет.
К О Н Е Ц
А говорят, что тебя нет
– Пока!
– До
Шарон вышла из квартиры, закрыла на ключ входную дверь на и направилась к лестничному пролёту. Голос вездесущей Глори, соседки сверху, окликнул её по имени, и девушка на миг остановилась, про себя выражая недовольство: «Ну что ей ещё надо? Я же на работу опоздаю».
– Шарон, Шарон, подожди! Прости… – Глори торопливо спускалась по лестнице, постоянно поправляя спадающие с ног домашние вельветовые тапочки грязно-коричневого цвета. – Девочка, подожди. Как ты? Всё время думаю о тебе… Бедняжка моя, как всё это тяжело…
– Вы опять? – Шарон продолжила путь, не обращая на соседку внимания. – Мне некогда.
– Я же переживаю, что тут плохого? – обиделась Глори, поправляя сползающие с волос бигуди. – Просто хотела спросить. Представляю, как тебе сейчас тяжело…
– Прекратите нести чушь. Мне нисколько не тяжело… Я спешу на работу.
– Шарон, на какую работу?
Но вместо ответа с первого этажа донёсся звук закрывающейся подъездной двери. Глория ещё некоторое время стояла на площадке возле квартиры Шарон, скрестив руки на груди и покачивая головой, продолжая разговаривать с Шарон: – Я всегда рада видеть тебя, девочка. Для тебя мои двери всегда открыты.
«Вот дура. Сколько можно меня доставать? С ума сошла конкретно», – злилась Шарон, выйдя из подъезда. Она прошла несколько ярдов и остановилась, оглянулась на окна своей квартиры на втором этаже; на её лице появилась счастливая улыбка, она прошептала: – Дорогой, я вечером вернусь. Люблю тебя, – и поспешила к автобусной остановке.
Последнее время ей все твердят одно и то же: его нет. Все жалеют её, сочувствуют ей и предлагают всяческую помощь, хотя она в ней нисколько не нуждается. Эта сумасшедшая Глори, так та вообще окончательно съехала с катушек: считает, что её Роберт умер. Вот ненормальная. А он дома. Просто он пока не может выходить. Соседи же не знают этого. Но, если многие сочувствующие Шарон знают о том, что её муж в данный момент болен и не говорят про него страшных слов, то эта ненормальная Глори всё время каркает про смерть. Надумала себе какие-то похороны Роберта, и теперь всё время извиняется за то, что не присутствовала на его погребении. Шарон перестала злиться на соседку и старается лишний раз не пересекаться с ней: выслушивать бред больной женщины про смерть своего мужа ей крайне неприятно. Как говорится, на больных не обижаются: ради бога, пусть считает, что так оно и есть. Это её проблемы.
Они с Робертом поженились в прошлом году. Медовый месяц (на самом деле целых три месяца) молодожёны провели на Бермудах. До сих пор они счастливы и сильно любят друг друга. Счастливы, даже несмотря на то, что Робби месяц назад попал в страшную аварию и пострадал. Немножко. Какое счастье, что он отделался, можно сказать, лёгкими увечьями. Главное, остался живой. Он пока ещё слаб, находится дома и никуда не выходит. Но
Но это ещё что. Тут добавилась ещё одна проблема, нарушающая её – их – покой: в последнее время кое-кому постоянно что-то от них нужно. Приходят какие-то люди, подсовывают всякие бумаги, требуя поставить на них свою подпись; зачастил пожилой доктор со страшной фамилией Сет и очень серьёзным и отталкивающим лицом, покрытым глубокими оспинами. Он постоянно задаёт странные, а порой абсурдные и смешные вопросы, и каждый раз, в конце беседы, предлагает лечение. Вроде взрослый мужчина, опытный врач, а тоже несёт всякую ерунду, прям как Глори.
Ох, как Шарон терпеть не может всех этих врачей, юристов, сочувствующих; как претит ей отвечать на их глупые вопросы и вдаваться в суть непонятных документов, которые необходимо подписать. Как же она устала от всей этой суеты вокруг неё, как ей хочется от всего отдалиться, просто побыть наедине с Робби. Почему им мешают жить и понапрасну тревожат. Как же они не поймут, что их семье нужен покой, и больше ничего. Только так, никем не тревожимый, её муж быстрее пойдёт на поправку, и они скорее выйдут в свет. И тогда всем станет понятно, что её любимый Роберт в полном здравии, и оба они счастливы. Может тогда, наконец, и соседка успокоится, и перестанет доставать её своими жалостями.
Шарон доехала до спортивной школы, вышла из автобуса и направилась к деловому центру. День был ясный, светило июньское солнце. Не замечая весёлых взглядов прохожих и не обращая внимания на комплименты парней, девушка шла по тротуару, горделиво приподняв голову. Подставляя лицо светилу, и улыбаясь ему, она плавно двигалась, слегка покачивая туловищем в такт мелодии, звучащей у неё в голове. Глядя на неё, ни у кого из прохожих не возникало и тени сомнения, что она – самая счастливая девушка на свете.
Обойдя два раза бизнес-центр по периметру, Шарон вернулась к главному входу и вдруг резко остановилась. Неподвижными, бездонными глазами она неотрывно смотрела на вращающуюся зеркальную парадную дверь, приоткрыв рот. Нередкое в последнее время жгучее желание находиться дома рядом с любимым мужем вновь нахлынуло на неё, заставляя учащённо биться сердце. В таком паническом состоянии она, конечно же, работать не сможет. Ей необходимо срочно вернуться к Робби. Когда она находится рядом с ним, её нервы успокаиваются.
Спустя полминуты девушка пришла в себя и огляделась вокруг, увидела знакомое лицо охранника, молодого крепкого парня в чёрном костюме. Он стоял неподалёку от входа, курил, смотрел на неё и улыбался. Пряча глаза, Шарон скромно улыбнулась в ответ и, опустив голову, направилась в сторону остановки возле спортивной школы.
«Может доктор и прав: нужно взять отпуск, отдохнуть, побыть наедине с мужем?» – рассуждала она. – «Или взять, и уехать нам куда-нибудь в тихое место. Но не на побережье, не в приморские многолюдные города, нет, а куда-нибудь в глушь, в тихое место, туда, где будет красиво и спокойно. В Монтану, например… Или на Аляску».