Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года
Шрифт:
Наряду с прямыми попытками уговорить советскую сторону пойти на демонтаж Договора по ПРО с американской стороны предпринимались и обходные маневры, рассчитанные на то, что у советских переговорщиков, над которыми довлело желание руководства договориться как можно скорее, может притупиться профессиональное чутье. К сожалению, в некоторых случаях эти их расчеты отчасти оправдывались. Так, например, в интересах укрепления Договора по ПРО советской стороной было предложено согласовать перечень конкретных устройств, вывод которых в космос противоречил бы этому договору, если их технические критерии (параметры) превышают определенные величины. Названные нами при этом величины были определены таким образом, чтобы подобные же устройства, но с параметрами ниже этих величин не могли быть использованы в
В ходе состоявшейся в сентябре 1987 года встречи министров в Вашингтоне американцы, не давая согласия даже на обсуждение этого нашего предложения, в то же время под предлогом его «уяснения» подвели своих собеседников к тому, что при изложении в совместном рабочем документе советской позиции по данному вопросу советские представители согласились с тем, чтобы она была сформулирована так, будто устройства с параметрами ниже установленных порогов можно было бы выводить в космос «в любых целях, независимо от того, связаны они с ПРО или нет».
Продолжая отказываться обсуждать наше предложение по существу, американцы вместе с тем, разумеется, тут же использовали оплошность своих собеседников, не без основания заявив, что рассматривают их согласие с приведенной формулировкой как означающее «движение в направлении широкого толкования Договора по ПРО».
С. Ф. Ахромеев. К середине ноября 1987 года проект Договора по РСМД был готов, за исключением некоторых вопросов контроля, которые нужно было срочно решить. В то же время согласование основных положений договора по СНВ продвигалось очень медленно. Я постоянно был в курсе проходивших переговоров и оказывал определенное влияние на их ведение. От того, как будут определены основные параметры будущего договора по СНВ, во многом зависела безопасность страны.
К тому времени уже были согласованы сроки встречи на высшем уровне в Вашингтоне (7–10 декабря 1987 г.). Для завершения подготовки встречи в верхах 24–25 ноября в Женеве встретились Э. А. Шеварднадзе с Дж. Шульцем.
На одном из совещаний в середине ноября 1987 года, посвященном предстоящей встрече в верхах в Вашингтоне, М. С. Горбачев дал мне указание вылететь в Женеву вместе с Э. А. Шеварднадзе, чтобы помочь завершить подготовку вопросов, связанных с РСМД и СНВ, к предстоящей встрече в Вашингтоне.
В Женеве переговоры с американцами, как всегда, были трудными, но наконец там договорились по всем вопросам будущего договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности СССР и США. Договор был практически подготовлен к подписанию. Проведен был также солидный зондаж по главным нерешенным вопросам СНВ. Переговоры велись со стороны США Дж. Шульцем, Колином Пауэллом (он заменил уволенного в отставку Пойндекстера на должности помощника президента по национальной безопасности) и старым знакомым Полом Нитце, а с нашей стороны — Э. А. Шеварднадзе, мною и заместителем министра иностранных дел В. П. Карповым.
Вновь, как и в Рейкьявике, по ядерным и обычным вооружениям была создана советско–американская рабочая группа. Руководители этой группы до конца 1988 года не менялись: от США — П. Нитце, от СССР — С. Ф. Ахромеев. Были подвергнуты подробному рассмотрению разногласия в позициях сторон. Коренным разногласием оставалось различное понимание взаимосвязи будущего договора по СНВ с действующим Договором по ПРО (о сути этого разногласия подробно говорилось в главе III).
Кроме того, более четко обозначились несколько других разногласий: о величинах подуровней ядерных боезарядов для МБР и БРПЛ, а также КРВБ в общем согласованном уровне боезарядов в 6000 единиц; о порядке учета крылатых ракет морского базирования (КРМБ) в ядерном снаряжении. Сторонам стало ясно, что в Вашингтоне для достижения даже «рамочной» договоренности по СНВ предстоит немало поработать.
На заключительной стадии переговоров в Женеве по договору о ликвидации РСМД к достижению договоренностей стремились и СССР, и США. К этому были причины. Во–первых, этот договор был выгоден обеим странам. Об этом уже говорилось. Во–вторых, его подписание само по себе поднимало авторитет М. С. Горбачева и Р. Рейгана, Э. А. Шеварднадзе и Дж. Шульца в своих странах и в глазах международной общественности.
Вспоминается
Такие контакты полезны для дела, для более правильного представления друг о друге на будущее.
Для читателя, наверное, будут небезынтересны и личные впечатления о встрече на высшем уровне в Вашингтоне, проходившей 7–10 декабря 1987 г. Об этой встрече у меня как у ее участника осталось в памяти несколько поучительных эпизодов.
За несколько дней до отлета в Вашингтон после одного из совещаний, связанных с подготовкой к встрече в верхах, я обратил внимание М. С. Горбачева (оставшись с ним наедине) на то, что США добиваются подуровня для боезарядов МБР и БРПЛ не более чем в 4800 боеголовок (из общего числа для СНВ в 6000 боезарядов), чтобы как можно больше (не менее 1200 боезарядов) оставить для КРВБ на их тяжелых бомбардировщиках, в которых у них большое преимущество. В то же время мы добиваемся подуровня для МБР и БРПЛ не менее чем в 5100 боеголовок, так как для КРВБ нас устраивает подуровень в 900–1000 боезарядов. Эта позиция записана у нас и в директивах на предстоящие переговоры. Однако наши планы развития МБР и подводных лодок с БРПЛ на будущее допускают иметь подуровень боезарядов для них в 4800–4900 единиц. Таким образом, разницу в 200–300 боезарядов, не отраженную в директивах на переговоры, М. С. Горбачев имеет как бы в своем резерве и может при необходимости пойти на уступку без ущерба для нашей безопасности. При этом, подчеркнул я, об этом никто не знает, кроме него самого, министра обороны и начальника Генштаба. Генсек принял это к сведению, сказав: «Посмотрим, как это можно будет использовать в Вашингтоне». И добавил, чтобы я об этом никому не говорил.
Переговоры в Вашингтоне советско–американской рабочей группы (группа Нитце — Ахромеев) по сокращению вооружений были очень напряженными и продолжались с 8 по 10 декабря по 14–15 часов в сутки. В ходе их рассматривались практически те же вопросы, что и в Рейкьявике. По ряду из них было достигнуто согласие, в результате чего начала просматриваться «рамочная» договоренность об основном содержании будущего договора по СНВ, что было одной из главных целей поездки М. С. Горбачева в Вашингтон.
К исходу 9 декабря рабочая группа практически подготовила соответствующий раздел совместного советско–американского заявления по итогам встречи. В ходе длительной полемики были окончательно достигнуты договоренности о предельных уровнях для СНВ, не превышающих 1600 стратегических носителей и 6000 боезарядов; в принципе были согласованы правила засчета тяжелых бомбардировщиков и их ядерных вооружений, вопрос о суммарном забрасываемом весе МБР и БРПЛ, правило засчета боезарядов для существующих МБР и БРПЛ.
Без преувеличения можно сказать, что огромных усилий с нашей стороны потребовала выработка взаимоприемлемой формулировки вопроса об ограничении развертывания крылатых ракет морского базирования (КРМБ) большой дальности, оснащенных ядерными боеприпасами, на надводных кораблях и подводных лодках. Она гласила, что «стороны обязались установить предельные количества таких ракет и вести поиск взаимоприемлемых и эффективных методов контроля за осуществлением таких ограничений, что могло бы включать использование национальных технических средств, мер на основе сотрудничества и инспекцию на местах». За год до этого в Рейкьявике американцы отказались вообще от переговоров с нами по КРМБ.