Глазами, полными любви
Шрифт:
– Мама их жарит. Вкусно получается. Особенно если с картошкой.
– Вот оно что. А наши деревенские бабы шампиньоны и за грибы не считают, представляешь? Все грузди да рыжики по лесам ищут. Может быть, белые им тоже по нраву бы пришлись, да в наших местах их не водится.
– Я тоже деревенская, – ответила Натка, присматриваясь украдкой к своей неожиданной собеседнице.
– Да вы приезжие! Ты дочка Алексея Михайловича, директора нашего. Я вас в магазине несколько раз вместе видела. Хороший у тебя папа, правильный. У нас его все уважают.
Натке стало приятно, что об ее отце
– А почему вас колдуньей считают?
Казалось, женщина не удивилась вопросу. Помолчав некоторое время, она ответила:
– Меня Клавдией Ивановной зовут. Не хочешь ко мне в гости зайти? Посидим, поговорим, я утром печку топила, чайник на плите еще не остыл. Или побаиваешься? – хитровато спросила она. – Вдруг превращу тебя в зверушку какую-нибудь?
– Да вы что! – нарочито громко, словно прибавляя себе уверенности, ответила любительница грибной охоты. – Ничуточку не боюсь. Это все бабушкины сказки. Кто сейчас поверит в такое, когда космонавты в небе летают, ученые одно открытие за другим делают!
– Надо же, – удивилась собеседница, – какая развитая девочка. Вот я и смотрю, не очень-то ты похожа на нашу, деревенскую.
– У меня мама в школе работает, – продолжила польщенная похвалой школьница. – У нас дома знаете, сколько книг! И журнал «Вокруг света» мы получаем. Там про колдунов тоже иногда пишут, но это такие отсталые народы, они в Африке живут, в племенах разных. На фотографиях я их сто раз видела. Страшные такие, лица чем-то белым разрисованы. А вы вовсе и не похожи ни на какую колдунью. Это все придумывают про вас.
Подумав, Натка добавила, желая утешить женщину, пригласившую ее в гости:
– Это потому, наверное, что вы грустная всегда. И загадочная.
– Загадочная? – переспросила женщина. – Ну, ты и придумала! Давай лучше пойдем чай пить. Не боишься ко мне зайти? – еще раз спросила она.
– Конечно, нет, – ответила девочка уже более уверенным голосом.
Они медленно продвигались по тропинке, стараясь не задевать колючие стенки, высившиеся по обеим сторонам. Вскоре показалось крыльцо, кое-как сколоченное из потемневших от времени толстых досок. Несколько ничем не огороженных ступенек вели к небольшой двери, в которую пройти, не сгибаясь, мог бы разве что пятиклассник. Хозяйка дома высоким ростом и пышностью форм не отличалась, потому в дверной проем прошла легко, словно бы проскользнула. Натке же, всегда стоявшей на физкультуре первой в шеренге, пришлось нагнуться.
Пройдя через малюсенькие сенцы, где находилась лишь скамейка со стоявшим на ней оцинкованным ведром с водой, хозяйка и гостья очутились в самой избушке, так долго приковывавшей внимание девочки. С первого взгляда она была похожа на обычную деревенскую избу. Даже герань, росшая в старом чугунке на подоконнике, ничем не отличалась от прочих.
И все-таки убранство комнаты мало напоминало обычное деревенское жилище. Лежанка, стоявшая рядом с печью, выделялась необычным покрывалом. Сделанное наподобие тех, какие шили когда-то бабушки из лоскутков, покрывало отличалось настолько сложным и красивым орнаментом, что Натка не могла оторвать глаз от причудливых цветовых сочетаний. На небольшом столике
Но самое главное, на неокрашенном деревянном стеллаже, прислоненном к одной из стен, пестрели корешки необычных книг, многие из которых, несомненно, перекочевали в современность из дореволюционного прошлого. На одном из корешков имелась полустертая надпись «Повъсть о приключенiи английскаго милорда Георга», на другом, темно-коричневого цвета, светилось тусклой позолотой слово «Библия». На нижней полке стеллажа, отсвечивая бликами, хранилась скудная посуда – несколько непритязательных чайных чашек в горошек да три-четыре тарелки.
Одна чайная пара явно выбивалась из общего строя. На глубоком темно-синем фоне рельефно выделялись белые ласточки. Очевидно, история этой чайной пары также уходила куда-то в иные времена, и было непонятно, как такая изысканная вещь смогла оказаться в столь скромном жилище.
Вообще интерьер комнаты, при всей его скромности, резко контрастировал с внешним видом избушки и обликом хозяйки. Каждая вещь вносила свой вклад в атмосферу уюта, свидетельствовала о наличии художественного вкуса у человека, обставившего жилище. О современной жизни напоминала только черная коробка небольшого репродуктора, приткнувшегося рядом с входной дверью. Оглядевшись по сторонам, Натка решила про себя, что ее новая знакомая тоже не из местных, ее привела в село такая же изменчивая кочевая судьба, какая вела по жизненным дорогам семейство Черновцов.
На плите тихо пошумливал чайник. На полу пестрели домотканые половички, в воздухе пряно пахло сушеными травами. Собранные в пучки, они свешивались с неотесанной березовой жерди, пристроенной к потолку. В атмосфере жилища и впрямь чувствовалось нечто колдовское. Для завершения картины не хватало лишь кота Баюна, лениво пошевеливающего хвостом. Но кота не было.
Клавдия Ивановна сняла пиджак, оставшись в простенькой серой кофточке, молча налила чай в чашку с белыми ласточками и поставила перед девочкой. Потом выложила на тарелку несколько не первой молодости сушек, горсть карамели в простеньких обертках.
– Сейчас мы с тобой запируем на просторе, – сказала она, усаживая гостью за единственный стул и пристраиваясь рядом на табуретке, выкрашенной в ярко-желтый цвет.
– Красиво как у вас тут! – искренне восхитилась Натка, поджидая, пока остынет налитая в чашку жидкость. – И чай так необычно пахнет. У нас дома магазинный покупают, он совсем другой.
– Да я много такого делаю, чего другие не делают. Наверное, потому меня и считают колдуньей. Видишь, курю, одеваюсь не как все, с бабами у магазина языком не чешу.
– Вы ведь и чай не так пьете, – подтвердила Натка, наблюдая, как хозяйка наливает травяной настой из чайника в жестяную кружку с примятым боком. – Сейчас из таких кружек уже никто не пьет. Она дореволюционная какая-то.
– Ох, деточка, – вздохнула Клавдия Ивановна. – Я с этой кружкой до самого Омсукчана добралась. Слышала о таком?
– Нет, – призналась гостья. – А где это? Мы в школе еще про такое не проходили.
– Это, дорогая, на самом севере, почти пятьсот километров от Магадана.