Глиняные буквы, плывущие яблоки
Шрифт:
– Та-ак... Два раза я вас проверял – не поддались на провокацию, молодцы! Я ведь сам, в своем выступлении, просил-умолял вас: отпустите Учителя! не устраивайте самосуд! Все должно быть по закону, правда, Искандер-акя? Закон – это основа нашей демократии... Наш Участковый тоже так считает.
– Не слушайте этого мерзавца! – крикнул Старый Учитель.
– И по закону, – не обращая внимания, продолжал Председатель, – судить Учителя, конечно, должен только суд!
– А за что судить? – спросил кто-то.
– А вот суд и
– Пять лет тюрьмы! – радостно выкрикнул Участковый.
– Слышали? Пять лет. Подумайте о своих семьях... А мы, – Председатель улыбнулся, – закончим нашу официальную часть и перейдем к неофициальной... Что же вы стоите, друзья? Вот стол, ваши любимые лакомства... Перед баней нужно подкрепиться! Налетайте! И для детей отложите...
– А что для них откладывать? – крикнул Муса. – Вон они сами бегут!
По холму к Бане бежали дети.
Бежали, руками размахивали...
Позади детей шел Иван Никитич, который и выпустил их из школы. Пролез утром в школу через окно. Подошел к Ханифе и что-то сказал ей задумчиво. Ханифа обмякла и стала плакать, что Председатель и его мафия из нее бешбармак приготовят и она сына никогда не женит. “Не переживай, Ханифулечка, – успокаивал ее Никитич, пока дети с радостными криками выбегали из школы. – Чуть-чуть скромнее свадьба будет, никто на тебя за это не плюнет...”. “Я сама тогда на себя плюну, – плакала Ханифа. – Свадьба хорошенькая должна быть, с певицей, с юмористами...”.
Дети подбегали к Учителю, обнимали его, о чем-то спрашивали... “Учитель, а правда вы от нас не уедете? А что у вас с лицом, Учитель? Вы на землю упали, да? А букву узнали, Учитель? Учитель, Ханифа-опа на нас так ругалась, не уезжайте, ладно?..”
И гладили его по плечу. Собака носилась среди детей, радостно скулила и лизалась.
– Да что же это такое?! – закричал Председатель. – А вы – что?
Обернулся к двум неизвестным фигурам, темневшим позади него. Двое неместных парней; квадратные щеки, волчьи глаза... Толпа поежилась.
– Вы что стоите, дармоеды, скоты? – шипел на них Председатель. – Я для чего вас нанимал? Быстро... притащите мне сюда этого подонка, Учителя этого... И прирежьте на моих глазах...
Черные люди кивнули и выхватили ножи. Замелькали лезвия.
Толпа выдохнула и осела.
Собака Учителя бросилась на одного... И тут же отлетела в сторону, облитая кровью.
Лес тел расступился; черные люди с пляшущими молниями в руках прошли сквозь него. Закричали дети. Замахнулся
– Эй, ребя-а-ата... – пропел хриплый женский голос.
Все, включая двоих в черном, – обернулись.
Лезвия замерли.
С порога Бани спускалась совершенно голая женщина.
Если не считать желтой маски.
Казалось, движется античная статуя. Та самая статуя, которую увезли...
– Ребя-ата, – качая ожившим мрамором, Ойниса приближалась к толпе. – Бросайте ваши ножички, идемте ко мне... Идемте, уединимся в Бане... Там есть одна подземная пещерка. О-о, редкое наслаждение ожидает вас...
Черные люди опустили ножи и распахнули рты, полные слюной предвкушения.
– Бесстыжая! Она бесстыжая! При мужчинах! – закричали в толпе. – Голой! При мужчинах!
– А я, – Ойниса повернулась к толпе, – не вижу здесь ни одного мужчины!
Мужчины задохнулись.
– А дети? Перед детьми не стыдно, шлюха!
– Дети? – Ойниса склонила голову; волосы заливали ее плечи, спину, грудь... – Дети простят бедную тетю. Бедную сумасшедшую тетю. Дети умеют прощать.
Подошла к черным людям; положила ладонь на плечо одного из них; прошептала:
– Ну что, ребята, сколько вам заплатил этот Председатель? Ночь со мной стоит гора-аздо дороже...
– Хорошо, красавица... – черные люди спрятали ножи и отошли в сторону.
Народ вздохнул.
Кто-то уже заботливо накидывал на Ойнису халат.
– Эх, Ойниса, Ойниса, разве я тебя этому учил? – качал головой Старый Учитель. — Она была моей самой-самой лучшей ученицей... да простит ее Небо! Только пример с нее не берите. Примеры надо из литературы брать!
Когда Председатель успел спуститься из своего президиума?
Он стоял перед толпой – темный, пылающий зверь. Даже золотой халат как будто выгорел и обуглился.
Кулак лба. Кулак подбородка.
– Прекрасно, – сказал он словно самому себе. – Хорошая компания. Колдун, Спятивший старик, Импотент и Проститутка. Очень хорошая, очень достойная и уважаемая компания. И ваши дети – рядом. Очень педагогически. Прекрасно.
Закричал:
– Кто со мной? Ко мне!
И стал обрастать людьми. Вот кто действительно колдун! За его плечами, как у дракона, стали вырастать другие головы...
Искандер, достающий из кобуры пистолет; возится, спуская предохранитель.
Ханифа, со своей обычной торговой улыбкой.
Агроном, не желающий расставаться со столь удачно начатым пальмовым бизнесом.
Все семейство Председателя.
Еще несколько ухмыляющихся лиц из его свиты...
Участковый взвел курок.
И снова толпа расступилась. Пройдя по этому пробитому страхом коридору, Председатель подошел вплотную к бунтовщикам.
И снова преградила дорогу Ойниса.