Глория

Михальчук Вадим

Перед ним стоял жрец. Мальчик до того ослабел, что не чувствовал ненависти.

Жрец протянул ему кусок хлеба и кружку воды.

Хлеб!

Мальчик поднялся на колени, одним глотком выпил полкружки воды и начал жадно есть хлеб.

Жрец наблюдал за ним с мрачной улыбкой.

Мальчик доел хлеб, допил воду и с благодарностью посмотрел на жреца, мальчик хотел улыбнуться, но холодные безжизненные глаза жреца не дали ему это сделать. Он замер, загипнотизированный пронизывающим взглядом жреца.

— Ты — мой раб, — тихо сказал жрец, — отныне ты будешь выполнять все, что я тебе скажу. Ты забудешь свою прошлую жизнь и

свое имя. У тебя никогда не было имени. Ты будешь выполнять все, что я тебе скажу. Ты должен беспрекословно подчиняться мне, — глухим монотонным голосом говорил жрец, пристально глядя в глаза мальчика.

Из маленьких обессиленных рук выпала глиняная кружка и, глухо звякнув, разбилась...

Из сырой камеры вышли жрец и его хозяин.

Так был сломлен один из многих, приводимых в Храм для того, чтобы пополнить ряды жрецов.

Верховный жрец Грон был одним из тех жрецов, кто обладал телепатическим даром. Он мог бы сломить мальчика простым мысленным приказом, но его холодный и не знающий эмоций мозг знал лучший способ.

Через неделю ментального воздействия сознание мальчика было сломлено и переделано так, как нужно было жрецу.

Через неделю перед жрецом стоял его ученик, не знающий своего имени, не помнящий своего прошлого, знающий только то, что он должен повиноваться своему хозяину. Молчаливый и покорный жрецу робот, не знающий, что такое любовь и радость, в которого жрец мог вложить все, что было угодно религии Грона. Жрец молча полюбовался на творение собственной силы...

Так началось его обучение.

Жрец заставил его забыть свое имя и не дал взамен нового. Это был один из обычаев жрецов: не давать ученикам имени до тех пор, пока они не заслужат посвящения в младший сан.

Четыре долгих года длилось посвящение ученика в первую ступень — ступень тела. Грон учил его драться с человеком, терпеливо переносить боль, холод, голод, учил его сопротивляться силе. Целый комплекс физических упражнений вместе с интенсивным воздействием на мозг ученика давали отличные результаты.

Грон заставлял его бегать долгие часы и когда ученик падал, он заставлял его подниматься. Жрец учил его драться, терпеть боль от ударов и падений. Жрец учил его ненавидеть противника и драться, сопротивляться до тех пор, пока не потеряешь сознание от боли.

Мускулы и мышцы ученика стали как тугие веревки, мгновенно реагирующие на опасность. Его худое тело могло терпеть любую боль без стонов и криков.

За все долгие четыре года, пока жрец готовил тело ученика к испытаниям на следующих ступенях, жрец не сказал ему ни одного доброго слова, ученик слышал от Грона одни только приказы, которые выполнял бездумно, как автомат, подчиняющийся заложенной в него программе.

Много раз, когда он падал на пол и когда его мускулы бессильно расслаблялись, не способные сделать еще хоть одно усилие, хладнокровный приказ жреца заставлял его подниматься. И он вставал, сцепив зубы. Много раз, когда ученик держал в руках большие тяжелые камни или стоял на руках долгие бесконечные часы и когда он падал в изнеможении, разбивая лицо, руки, тело в кровь, Грон глухим голосом говорил: «Встать!» и ученик вставал, заставляя измученные мышцы повиноваться. И только когда усталый мозг ученика отключался, Грон уходил для того, чтобы завтра начать все сначала.

Это была первая ступень — ступень тела, ступень повиновения и терпения. Многие ученики умирали

или сходили с ума от жестоких упражнений, но те, кто выдерживал, выходили на вторую ступень, ступень единства тела и духа.

Однажды, когда Грон увидел, что первая ступень преодолена, он посмотрел в глаза ученика и ушел. Ученик понял, что мастер остался доволен...

Вторая ступень началась на следующий день.

Жрецы обладали очень сложной системой подготовки учеников на второй ступени. Если на первой ступени учеников учили драться и терпеть боль, то на второй ступени учеников учили искусству боя, а не драки. Искусство боя жрецов было очень сложным и поэтому базировалось на первой ступени, подготавливающей учеников ко второй, где от учеников требовались сила, быстрота и терпение боли.

Все это давала первая ступень. Во второй ступени давалось умение. Бой жрецов был практичной и умелой смесью боевых искусств древности, самых важных и самых сильных приемов боя человека с человеком.

На первых порах учеников учили быстро двигаться и уклоняться от ударов, быстро меняя местоположение тела прыжками и разнообразными акробатическими приемами. Особое внимание уделялось прыжкам и финтам с места, а также большой подвижности учеников. В бою с несколькими противниками, вооруженными палками или любым другим оружием, подвернувшимся под руку, требовалась большая подвижность и прыгучесть. Ученику нужно было ежесекундно прыгать, падать, уклоняясь от ударов, мгновенно уходить от выпадов, прыгать без подготовки из любого положения и в то же время удерживать нападающих в поле зрения.

Всему этому жрецы обучали в группах, где ученики отрабатывали приемы друг на друге, в учебных боях принимали участие и жрецы.

Экзаменом подступени движения был бой с тремя верховными жрецами, вооруженными длинными шестами с остриями на конце — когтями, расходящимися в разные стороны. Эти шесты были страшным оружием в руках опытных убийц.

Ученик жреца Грона вышел с ними на бой.

Описать этот бой невозможно. Удары, обманные выпады, прыжки ученика под взмахами шестов, свист острых лезвий, рассекающих воздух, прерывистое дыхание — непрерывный водоворот движения, где остановка означала смерть.

Ученик сдал экзамен. Он молча стоял перед тремя жрецами, опустившими свое оружие. По его лицу лился пот, мускулы все еще дрожали от нервного напряжения.

Этот экзамен был одним из самых страшных во второй ступени. Ученика, который не успевал среагировать, убивали на месте. Но смерть была обычным делом в Храме. Если ты падал избитый, окровавленный, умирающий, никто и никогда не помог бы тебе. «Слабые подыхают», говорили жрецы и это было законом.

Это был страшный мир, в котором не было сострадания, жалости, дружбы. Здесь была смерть, жестокость, безразличие к чужим и собственным страданиям. Все ученики знали, что в будущем они будут убивать людей и все ученики знали, что прежде чем они получат имя, они сами могут быть убиты от рук соседа, учителя, кого угодно. Это озлобляло их и держало в постоянном страхе за свою жизнь и этот страх, подавляясь, превращался в ярость и ненависть к окружающим. Это было общество убийц, которые искренне считали, что смерть — это счастье для людей и они несли это «счастье» людям. Жрецы убивали людей, с верой в то, что смерть — это проявление высшей силы. Смерть была их богом, а они считали себя избранными носителями смерти.