Глоток лета со вкусом смерти
Шрифт:
— Все равно, это странно, — медленно проговорила Добрынина. — А вы уверены, что записка была написана именно Эллой?
— Судя по предварительному заключению экспертизы, это ее почерк. И думаю, что уже к вечеру я смогу сказать об этом со стопроцентной уверенностью, — присовокупил он.
— Значит, уже завтра мы сможем отсюда уехать? — встрепенулась молчавшая до сих пор Кристина.
— Надеюсь, что да. Как видите, господа, — сдержанно сказал Проскурин, обращаясь главным образом к Касаткину, — расследование и в самом деле не заняло много времени. Конечно,
Эти слова были произнесены с подобающей случаю величавостью.
Участники собрания медленно потянулись к выходу и вскоре за столом остались сидеть только Шатров и Проскурин.
— Что-то еще? Я же сказал, молодой человек, следствие завершено, — недовольно произнес капитан, складывая бумаги в портфель.
— Мне кажется, что вы должны знать, что сегодня утром мне удалось обнаружить кое-что любопытное.
С этими словами Сергей выложил перед Проскуриным паспорт в прозрачной обложке.
— Что это?
— Это документ, который принадлежал убитой девушке. Если позволите, я вкратце расскажу о том, как и откуда он попал ко мне в руки.
И Сергей коротко поведал о своем утреннем расследовании. По мере того, как он говорил, лицо Проскурина наливалось пунцовой краской.
— Значит, вы, все-таки, решили взяться за дело сами? — мрачно поинтересовался он, когда тот закончил. — Не доверяете нам, значит?
— Дело не в этом, капитан. Просто так совпало. Уверяю вас, что я встретился с этой женщиной совершенно случайно.
— И случайно затеяли обыск в ее доме? Вы хоть понимаете, что это незаконно?
— Но я же ничего от вас не утаиваю, наоборот, стараюсь помочь. Очень скоро мне позвонит мой хороший приятель, который работает в МУРе, и мы будем знать все о погибшей.
— И что это изменит? — голос капитана вибрировал от негодования.
Черт возьми! Только все наладилось! Убийца найден, начальство довольно, а тут этот, со своими гипотезами! И надо же было ему позвонить-таки в Москву! Вот только МУРа нам здесь и не хватало! И кто его просил?!
— Как — что? Разве это не важно?
— Уверяю вас, что мы справились бы и без вашей помощи! И без помощи этого вашего МУРа. Крутицкая отравилась снотворным. Она оставила предсмертную записку, в которой созналась в содеянном. Там же, в спальне под тумбочкой, мы нашли ручку, которой она была написана. Напомню, что ручка не простая — с памятной гравировкой. Так что сомнений в том, что она принадлежала именно Элле Эдуардовне, у меня лично никаких нет. Чего вам еще не хватает-то?!
— Так значит, Элла Эдуардовна приняла снотворное? — еще раз переспросил Шатров.
Что-то в этой фразе царапнуло его.
— Да, именно. А в сочетании с алкоголем это гремучая смесь. И все, молодой человек, дискуссия закончена. Я тороплюсь.
— Последний вопрос. Я могу взглянуть на записку?
— Это еще зачем?
— Простое любопытство.
— У меня ее с собой нет. Есть только
— Так я могу взглянуть?
— Только для того, чтобы прекратить этот пустой разговор.
Проскурин вытащил из портфеля тонкий листок, засунутый в прозрачный файл. Крупным, размашистым почерком там было написано следующее:
«…моя вина. Бедная девочка! Она виновата лишь в том, что очутилась не в том месте и не в то время. Никогда не думала, что он способен на такое! Я больше не могу терпеть такую жизнь: обман, измены, а теперь еще и это. Все кончено…»
— Вы удовлетворены? — с сарказмом спросил Проскурин, забирая листок из рук Сергея. — Засим позвольте откланяться.
Он вышел, оставив Шатрова в недоумении и глубокой задумчивости.
Алиса вышла из здания и направилась в сторону своего коттеджа. К вечеру дождь прекратился, но поднялся сильный ветер. Он непрерывно клонил деревья к земле и заунывно стонал в верхушках сосен. За весь день солнце ни разу не блеснуло сквозь серую скатерть низких дождевых туч, но сейчас его туманный, багровый диск время от времени проглядывал сквозь разорванные клочья облаков. Алиса поневоле ускорила шаг.
Все закончилось. Бедная Элла. Странно, но почему-то несмотря ни на что, сейчас Алиса чувствовала еще большее беспокойство. Наверное, это просто расшатанные нервы. А может еще и погода. Как странно, в разгар лета такой холод и дождь. Не иначе, как в небесной канцелярии новая секретарша, которая явно что-то напутала. Алиса улыбнулась своим мыслям.
Подойдя к дому, она нащупала в сумке ключ. За дверью слышалось потявкивание и нетерпеливое шебуршание. Она улыбнулась и громко сказала:
— Погоди, собака! Я уже здесь. Ты только стены не царапай, а то мы не расплатимся.
— Алиса!
От неожиданности она вздрогнула так, что ключ выпал из рук, а Мурка за дверью залаяла громко и воинственно.
— Простите, не хотела вас напугать, — Алиса обернулась и увидела Касаткину.
— Добрый вечер, Виктория Алексеевна. Извините, просто устала что-то.
— А почему вы одна? Где ваш молодой человек?
— Сергей? Он слегка задержался, ему надо было кое-что обсудить с суперинтендантом, — согнувшись и нашаривая на крыльце ключ, отвечала Алиса.
— С кем? — слегка оторопела Вика.
Алиса негромко рассмеялась.
— Это мы так в шутку называем капитана Проскурина.
— А что это за звуки из-за двери?
— Это наша собака. Ее Мурка зовут.
— Не знала, что вы привезли с собой собаку, — с легкой долей не то осуждения, не то недовольства проговорила Вика.
— Нет, вы не так поняли. Мы ее не привозили! — отмахнулась Алиса, — Ее Сережка купил только сегодня, у одной местной злой тетки. Она хотела ее усыпить, а Шатров не позволил.
— Очень трогательная история, — саркастически прокомментировала Касаткина. — Честно говоря, у меня к вам есть небольшой разговор. Не уделите мне пару минут?