Глубокая охота: Империя наносит ответный удар
Шрифт:
Подробностями боев за остров Ярослав не интересовался, но слышал, что сражение получилось долгим и кровавым.
Как и все остальная война в Архипелаге.
Заниматься же просвещением девчонок-сигнальщиц, которые с непосредственно-детским восторгом разглядывали «оспенную сыпь» воронок на склонах, фрегат-капитану не хотелось. Не тот случай. И вообще это работа для комиссара.
Однако появившаяся на мостике Танечка Сакамото вместо пафосной речи о символе имперской доблести с не очень-то свойственной ей деликатностью взяла капитана под руку и оттащила в сторону —
— Ярик, правильно понимаю, что мы сейчас по этой горе стрелять будем?
— В общем, да.
— Но… — редкий случай, когда комиссар выглядела очаровательно-растерянной, — там же наши.
— Э-э?! — фон Хартманн подозревал, что сам он, будучи растерянным, выглядит далеко не так мило, но сделать ничего не мог. — Где?!
— На острове. Там наш флаг, я читала доклад комиссариата про эту операцию.
— А, понятно. Не переживай, никого там нет.
— Но…
— Просто местная народная забава. Высадиться на каком-нибудь никому не нужном клочке суши, воткнуть в землю флаг, если очень повезет и свет будет — заснять немного духоподъёмной кинохроники. Высаживают этих флаговтыков обычно с подводных лодок или гидропланов — чтобы сразу после действия быстро и незаметно убраться прочь.
— Ярик, ты уверен?
— Уверен, уверен. Думаешь, почему командование выбрало для «боевых испытаний» этот остров?! Тут и морские демоны не разберут, что воронок прибавилось.
Оставив комиссара переваривать очередную порцию «как оно на самом деле», фон Хартманн вернулся на прежнее место.
— Торпедный, это капитан. Как там ваши рыбко-птички?
В ответ раздалось жужжание и, как показалось Ярославу, что-то вроде сдавленного «нет, дай я сама все скажу!», затем еще какой-то треск и, наконец, сквозь хрипы донеслось: — Докладывает шлюп-лейтенант Гладстоун. Изделия «Дятел» к старту готовы.
— Отлично! — сообщил Ярослав переговорщику и, повернувшись, скомандовал Герде Неринг: — Двухторпедный залп в направлении острова!
Авторы сопроводительных документов к изделию «Дятел» в своем творчестве явно руководствовались идеей: «как бы не выдать чего-то секретного, а лучше вообще ничего!». Если отбросить псевдо-техническую шелуху, то из бумаг следовало, что изделие нужно с максимальными предосторожностями зарядить в торпедный аппарат, после чего, дружно помолясь, выстрелить его в сторону какой-нибудь цели. Софья была чуть более разговорчива и благодаря ей, фон Хартманн примерно представлял, что должно произойти.
Как выяснилось — не очень хорошо.
Нормально стартовала лишь одна рыбко-птичка из двух — левая. Правая выходить не пожелала — к счастью, просто заклинив собой торпедный аппарат, а не взорвавшись в момент старта.
Покинувшее подводную лодку изделие, радуя глаз отсутствием привычной дорожки пузырей, ринулось к острову. Пройдя под водой две трети пути, «дятел» резко вздернул нос, выпрыгивая из воды… отбросил хвост и расправил короткие крылышки. Остаток траектории, по мнению Софии, он должен был проделать на высоте пять саженей, в ходе чего обнаружить магнитным датчиком подходящее скопление металла, спикировать и воткнуться. Впрочем,
Он действительно полетел — но почти вертикально вверх.
— Это было… красиво, — комиссар Сакамото завороженно смотрела, как «дятел» возносится к небесам верхом на столбе белого дыма. — Завораживающее зрелище.
— О да, — согласно кивнул Ярослав, одновременно пытаясь мысленно перевести на казенно-бюрократический фразу: «Мы даже не смогли попасть в этот долбанный, мать его, остров!»
Размышления фрегат-капитана прервал нарастающий свист… закончившийся дымно-пенным столбом в сотне аршин за подводной лодкой.
— Он… упал?
— Это не «он», — на удивление спокойно сообщила Татьяна Сакамото. — Это «девять-с-четвертью», мортирная батарея береговой обороны. Наша, имперская… берет в «вилку», потом будет залп на поражение.
— Срочное погружение! — очнулся Хартманн, глядя как со стороны острова приближается следующая черная точка. — Все — живо вниз!
Новый пенный столб вырос прямо по курсу лодки. Третий — фрегат-капитан уже не увидел его, скользя вниз по трапу, но близкий разрыв ощутимо встряхнул «Имперца».
Глава 8. Рысь. Wing commander
Войско наше, не считая обоза, осадных орудий, пехоты и союзных отрядов, состояло из ста тысяч человек; среди них было восемьдесят тысяч Конекоршунов и двадцать тысяч человек на Капустокрылах, которые представляют собой огромных птиц, вместо перьев сплошь обросших капустой, и с крыльями, очень напоминающими листья этого растения.
Лукиан Самосатский «Галера попаданцев: Отстоять Луну!» (под авторским названием — «Правдивая история»), приблизительно II век нашей эры.
— Я не поняла, вы что и здесь в своих звериных харях сидеть будете? — спросила Рысь перед началом брифинга у личного состава.
— Ага-а — слитным хором рявкнули в ответ несколько десятков глоток. Марыся Пшешешенко устало вздохнула.
Краткую суть новодельного анималистического культа ей совсем недавно описал непосредственно тощий малолетний дрессировщик всего этого зверинца. Легче от этого не стало ни капли. Даже вспоминать лишний раз не хотелось.
— Пшешешенко-доно, — начал тогда шкет с полосками штаб-сержанта гвардии, пока наливал подозрительного вида жидкость с мощным запахом кокосов и мяты в гравированный серебряный кубок, — ну вы сами подумайте…
Офицерскую палатку шкет почему-то занимал один, и в других условиях Рысь уже бы лупила его тем же кубком по голове, но хорошо знакомый ей из переписки деда лихой завиток подписи начальника отдела кадров всего особого северного фронта Архипелага на подставке этой посудины заставил её немного призадуматься.
— Кто у вас летает, ну так, по совести? — продолжил Берти МакКавадзои и демонстративно поднял сжатый кулак. — Газель. Рысь. Пумы (два экземпляра)…
С каждым словом он демонстративно оттопыривал палец.