Глубокая осень
Шрифт:
— Не спеши. Мы увидели его потом. Но не все тело.
Я хотела, чтобы она поторопилась, но тихо слушала.
— Мы с Мамору хотели заглянуть в здание, когда я услышала, как засовы на двери движутся. Кто-то пришел во двор. Прятаться было негде, и мы юркнули за здания. Вовремя. Дверь открылась, и они вошли.
— Кто?
— Я не видела лица, но, судя по голосам, их было трое. Один мог быть Солнечным принцем. Двое других были мужчиной и женщиной, и женщина звучала как та, что допрашивала нас после возвращения из летнего лагеря.
Я сглотнула.
— О
— Я слышала только обрывки, но мужчина говорил, что им нужно спешить, все уладить, пока он не демонизирован полностью. Если они не справятся, будет катастрофа. Не знаю, что он имел в виду.
Я отчасти была готова к этому. Но меня словно ударили битой по голове. Демонизирован — может, становился демоном кармы.
— А потом? — выдавила я.
— Женщина сказала, что нужно сразу послать нечистых котов. И Солнечный принц спросил, имела ли она черного и полосатого, которых они использовали, — голос Марии дрожал. — Они открыли их. Вторую и четвертую комнаты. И вышли большие звери. Я заметила их лишь мельком, но они были большими как львы в старых зоопарках, но худыми.
— Звери… нечистые коты не заметили вас?
— Заметили. Но кто-то тут же сдержал их проклятой силой и перенес куда-то, так что нас не раскрыли… но это не важно. Солнечный принц упомянул, куда отправили котов. Он сказал, что жаль такого талантливого ребенка.
Я уже знала, о ком она.
— Я слышала своими ушами! Шун Аонума.
3
После этого я не помнила, как успокоила Марию. Но мне нужно было что-то сказать, чтобы она не думала, что Шун в смертельной опасности. Я врала не так хорошо, как Сатору, но пообещала Марии, что мы отыщем Шуна утром, и уговорила ее пойти домой.
Я знала, что ощущала бы себя смелее, если бы мы пошли вдвоем, но не могла рисковать жизнью подруги.
Она ушла, и я спешно оделась. Я надела ветровку поверх свитера и скрыла волосы беретом. Я часто бывала снаружи, так что у меня была готовая сумка с лекарствами, компасом и другими важными вещами. Я сунула ее в рюкзак, вспомнила взять амулет, который дал мне Шун.
Я тихо вылезла в окно и на крышу. В отличие от Марии, я не умела парить, так что пробормотала мантру и прыгнула как можно сильнее. Моя сила включилась, и воздух ударил меня с силой, как вода. Я будто падала во сне. Я потеряла равновесие и рухнула на ногу, но не повредила ее.
Времени не было. Я встала и поспешила за дом, отвязала каноэ и поплыла по темному каналу как можно тише. Когда я уплыла довольно далеко, я разогнала лодку.
Я не знала, успею ли, и я неслась так быстро, что малейшая ошибка разбила бы лодку, и я утонула бы.
Но я не мешкала. Я спасу Шуна любой ценой. Я должна успеть. Я сосредоточилась на этом.
Я неслась по темному каналу, ощущая странное дежавю.
Так было в первый день в летнем лагере, когда мы с Шуном плыли на лодке ночью. Шун успокоил поверхность реки, сделал ее зеркалом, отражающим звездное небо.
Шун нес Хакурен-4 по воде
Течение реки и берега были размытыми в темноте. Я не знала, как быстро мы плыли. Я ощущала себя так сейчас.
Я плыла на Хакурен-4 сейчас. Мы не давали лодкам одинаковые имена, но я не могла называть ее иначе.
Я быстро добралась до развилки Пайнвинда. Я остановила. Днем тут было несколько лодок, но ночью осталась только одна. На ней горела лампа, но никого не было видно.
В этот раз я не успевала обойти по лесу. Придется идти по прямой. Я медленно поплыла. Я старалась приглушать шум воды. Хакурен-4 плыл вперед в круге света под веревкой, преграждающей путь.
Если кто-то появится в лодке, все будет кончено. Я затаила дыхание, пока Хакурен-4 не скрылся в темноте.
Может, человек в лодке подумал, что никто не нарушит правила, не проберется в Пайнвинд. Иначе было бы не так просто пробраться.
Я тихо плыла вперед, вскоре миновала второй Священный барьер. Там не было патруля.
Свет луны озарял две большие сосны впереди. Центр города. Я вглядывалась во тьму, видела силуэты домов у реки, но в окнах не было огней. Пайнвинд лишился людей.
Я повернула и поплыла по узкому каналу на север.
Я не знала, где именно теперь жил Шун, но идея была. Его дом уже был на северной окраине Пайнвинда. Если он собирался перебраться в хижину еще дальше от людей, то это могло быть дальше на север, у Священного барьера. Я могла двигаться в ту сторону с компасом, но как далеко?
Узкий канал заканчивался в пяти сотнях метров впереди. Пристань уже была полна лодок, и я привязала Хакурен-4 к столбику и прыгнула на другие лодки, чтобы добраться до берега. На одной был факел из связанных полосок бамбука, а не круглой деревяшки. Факел был с тканью, соломой и проводами для топлива. Я зажгла его проклятой силой, и он вспыхнул, ослепляя меня светом.
Я не знала географию Пайнвинда, не знала, где именно была, но повернула и направилась на север.
Я шла, факел озарял заброшенный город. Пайнвинд эвакуировали не так давно, но улицы были полны мусора и обломков дерева, здания гнили.
Но жуткая атмосфера города была перебита тревожным чувством.
Свет факела был таким сильным, что все вне круга света было черным. Я не знала, куда шла. Но меня было видно за мили.
Мозг говорил мне, что идти с факелом было опасно, но свет означал безопасность. Я пыталась сделать огонь тусклым, но им было сложно управлять. Я могла или потушить его, или оставить гореть в полную силу.
Я смотрела на ветки под ногами. Если собрать их и зажигать по пути, то у меня будет маленький источник света. Стоило так сделать сразу. Я потушила факел.
Все погрузилось во тьму. Я еще видела перед глазами мерцание огня.
Я зажгла один из прутиков.
Большой черный кот стоял передо мной.
Не просто большой. Как и сказала Мария, он был не меньше льва. Его лапы и шея были очень длинными, и хоть его голова была маленькой, как у леопарда, она была достаточно высоко, чтобы блестящие глаза были на уровне с моими.