Глубокая осень
Шрифт:
Но то, что я увидела среди осколков яйца, было выжжено в моей памяти.
Существо было покрыто слоем слизи, и это был не цыпленок, он и близко не был на него похож. Это было чудовище.
2
У Шуна был пес по кличке Субару, названный в честь «звезды Субару» из книги Сэй Сёнагон «Записки у изголовья», где говорилось о созвездии Плеяд. Я узнала, что Субару он взял из
[Плеяды обычно пишут хираганой ???(субару), но Саки имеет в виду написание кандзи ??? (субару), означающее, «много в одном»]
Одной зимней ночью на две тысячи лет позже написания «Записок у изголовья» родился щенок. Роды были сложными, мать и остальные щенки умерли. А этот родился под звездным небом, и его назвали Субару.
Но Субару не сочетался со своим красивым именем. Многие собаки в Камису-66 были чистокровными японскими, с острыми ушами и загибающимися хвостами. Бульдоги как Субару были редкостью (их уже могло и не остаться).
По сравнению с другими собаками, Субару был страшным. Я все еще не знала, зачем эту породу создали. У него были короткие лапы, толстое тело и морщинистая морда. Посреди приплюснутой морды был курносый нос. Удивительно, во всех книгах, где я находила информацию о бульдогах, было отмечено, что информация опасна, и ее запрещено давать широкой публике. Почему информация о собаках так защищалась?
Сатору говорил, что в одной из книг, которую он читал, говорилось, что бульдогов создали в древней Англии, чтобы биться с быками. Если так, то это могло быть связано с нашими агрессивными инстинктами, и потому книги запретили.
Хоть Сатору часто сочинял истории, он все же умел говорить правду. Но в этот раз я не могла поверить его словам по многим причинам. Я не могла понять, зачем собакам бороться с быками. Хоть в книге Сатору отмечалось, что это спорт, я не верила, что люди могли быть настолько жестокими. А еще я не знала, насколько большими были быки, но точно огромными рядом с собаками, так что их бой казался невозможным. И Субару, единственный бульдог, которого я знала, был очень добрым. Вряд ли потомок бойцовских собак мог быть таким мягким. Субару лишь раз вел себя жестоко, но это другая история.
Шун был единственным ребенком, и он заботился о Субару, как приемная мать. Субару не мог ходить быстро и легко уставал, и Шун не мог брать его везде с собой, но порой я видела, как они гуляли вместе. Было забавно смотреть, как Шун шагает своими тонкими длинными ногами, а за ним спешит Субару на коротких лапках.
Потому я удивилась, увидев, как он один бредет по холму с видом на город. Была осень, закат наполнял воздух меланхолией. Прошло две недели с того случая на тренировке.
— Шун, — позвала я, он шел ко мне, опустив задумчиво голову.
—
Тусклый вечерний свет не давал прочесть выражение его лица.
— Что такое? — я шагнула к нему.
— Назад! — резко сказал он.
Я замерла. Нас разделяли двадцать метров.
— Почему? — в моем голосе звенела печаль.
— Прости… Но я хочу побыть один.
— Один?
— Да, — он посмотрел на меня и отвел взгляд.
— Потому ты порвал с Сатору?
— Да, наверное.
— Но почему? Ты так хочешь быть один, что бросаешь всех своих друзей?
— Это… даже если я объясню, ты не поймешь, — Шун вытащил что-то из кармана.
Металлические шарики блестели в свете заката. Гудящие шарики. Когда они летали с проклятой силой на большой скорости, они гудели. Это была одна из первых игрушек, которые мы использовали в академии, чтобы развить силы. Никто в классе уже не замечал их, так что было странно видеть, как умелый Шун носит их с собой.
— Вряд ли мы сможем видеться в ближайшее время.
Три шарика летали вокруг головы Шуна, ловя свет солнца и гудя не в такт.
— О чем ты?
— Я не смогу ходить в школу. Мне нужно пройти лечение.
— Ты болен? — я сильно встревожилась. Он был заразным? Потому держался подальше от нас?
— Хм. Болен… но не как простуда. Как бы сказать? Не мое тело болеет, а разум.
Тогда я не понимала, что за болезнь разума. Он был заражен бактерией или вирусом?
— Мне нужно идти.
— Постой, — крикнула я, и он обернулся. — Даже если мы не можем встретиться в школе, я могу тебя навещать, да?
— Не знаю, — он замешкался. — Я больше не буду жить дома.
Я охнула.
— А куда ты отправишься?
— В маленькую хижину для восстановления. Так они говорят, но это просто домик. Я перееду туда через пару дней и буду жить один.
— Где это?
— Не могу сказать.
Я лишилась дара речи. До этого я считала невозможным секреты между нами. Если он не мог мне рассказать, то правда была хуже, чем я могла представить.
— Шун, — в моей голове стало пусто. Я не знала, что сказать. — Ты… будешь совсем один? А Субару? — я мысленно готовилась к худшему.
— Он дома, — просто сказал Шун. — Я хотел уйти один.
Я чуть обрадовалась, что Субару был в порядке, но переживала все сильнее. Что происходило с Шуном?
— Я могу тебе как-то помочь?
Он молчал. Гудели шарики.
— Шун, я всегда лю…
Я почти призналась в чувствах, но он перебил:
— Саки, не знаю, стоит ли говорить тебе это, но это к лучшему.
— Что?
— Помнишь летний лагерь два года назад? Мы думали, что смогли скрыть факт, что Риджин запечатывал наши силы. Это не так.