Глубокий рейд, книга 2 «Голова»
Шрифт:
«Ох и крепкие же у неё руки».
Потом Настя успокоилась и опять стала смотреть на себя в зеркало: то одной стороной лица повернётся, то другой; и, конечно, она себе нравилась.
– Пойду завтра с утра в лавку, – говорит она, трогая серёжки. – Пусть бабы увидят. Интересно, что скажут.
«Одна браслет носила туда, эта теперь серёжки напоказ понесёт. Любят всё-таки бабы покрасоваться перед другими».
А потом они сели за стол, и Саблин, глядя как жена его сияет и то и дело трогает серёжки в своих ушах, вдруг вспомнил:
– А ты Марию Калмыкову
– Ну знаю, она на два года младше, учились с нею вместе, – отвечает жена, ей, видно, интересно, с чего это супруг завёл этот разговор.
– Ты пригласи её в гости, что ли, – предлагает Аким.
– В гости? А зачем? Я с нею и не водилась особо никогда, – не понимает Настя.
– Да был тут у них… – рассказывает супруг, почёсывая лоб. – Живут они бедно… Ей, может, приятно будет, если ты её пригласишь…
– Ну ладно, завтра в лавке если будет, то и приглашу чай попить, – говорит Настя, всё ещё удивляясь просьбе мужа.
Глава 6
Ну, то, что разговор у него с сотником не заладится, это ему было ясно сразу. Даже до того, как Короткевич появился у своего кабинета, Саблин знал, что придётся ему оправдываться. Может, поэтому он был здесь один, кто пришёл на утреннее совещание в кителе и фуражке, все остальные казаки были при полевой форме. В простых гимнастёрках и свободных брюках.
У всех был знак на левых рукавах: «второй полк, шестая сотня».
Но по тому, как ждали Коротковича у кабинета другие командиры взводов и их заместители, было ясно, что никакой тыловой расслабленности в роте нет. Сидели они с бумагами в руках, что-то читали, почти не разговаривали. Нет, не с ним они не разговаривали, а вообще молчали. Той простой, обычной болтовни, которую вечно застилает табачный дым у двери в кабинет какого-нибудь другого сотника, слышно не было.
«Серьёзный всё-таки командир этот Короткович».
Саблин неплохо знал всех собравшихся тут командиров взводов, а они были со своим замами… А вот Сашка, подлец, так в коридоре и не появился, хотя время уже шло к шести. Видно, вчера они с Юркой и Николаем не сразу разошлись после его ухода.
«Пили, дураки. Ну ладно, Юрка пил, ему вообще никуда вставать не нужно. Ладно Коля, он до следующего призыва тоже свободен. Но вот Каштенков… Хоть бы документы какие принёс… Паразит. Сейчас сотник спросит что, а я и не отвечу, буду стоять и, как первоходок-немогузнайка, глаза таращить».
Когда Короткович появился в коридоре, он едва обвёл взглядом собравшихся и в ответ на их приветствия строго произнёс:
– Товарищи офицеры, здравия желаю, – а после открыл дверь кабинета ключом и изобразил жест: идите за мной; и добавил: – Прапорщик Саблин, прошу вас зайти первым.
Сотник, как только Аким вошёл, уселся за стол, а вот ему сесть не предложил.
«Отчитывать будет».
А Короткович и спрашивает, внимательно глядя на него:
– Вы ранены, прапорщик?
– Получил травмы в результате встречи с переделанными. В болоте, – и, предвосхищая следующие вопросы командира, добавляет: – Чувствую себя нормально,
Кажется, сотник об этом его деле знает, ну или слышал, во всяком случае больше ничего про болотные события у него не спрашивает. – Вы знаете, что у вас взвод не укомплектован?
– Так точно, мне зам уже доложил.
– Что думаете? Почему люди к вам не идут?
Он не стал говорить сотнику, что люди не очень-то хотят идти в первый взвод. А лишь сообщил ему:
– Буду работать, сегодня переговорю с парой казаков, о встрече уже договорился.
– Хорошо, – и тут Короткович вдруг меняет предмет разговора: – А вы удовлетворены работой своего зама? Замом своим довольны?
– Замом? – Саблин даже растерялся немного. Такого вопроса он услышать никак не ожидал. – Ну, пока причин быть им недовольным… явных причин не было.
«Сашка, конечно, охламон немножко, но человек безусловно храбрый. А так да, лентяй… И повторять ему нужно не раз, чтобы хоть что-то сделал».
– А вот я не вижу его как командира подразделения, – вдруг говорит сотник. – В случае если вы будете выведены из строя, сможет он управлять людьми в бою?
И вот тут Аким так сразу ответить и не смог. Ему пришлось подумать немного, прежде чем он нашёл объективные достоинства своего зама:
– Он человек нетрусливый. И духом никогда не падает.
– Ваш зам – человек безалаберный, к своим обязанностям относящийся с прохладцей, к тому же он не пользуется большим авторитетом у подчинённых, – говорит сотник, словно рубит. Что ни слово, то удар наотмашь.
Всё-таки жёсткий он человек. Хотя, по большому счёту, Саблин не может ему возражать. Саня действительно ко многим вещам – к тем, которые не считает важными, – относится небрежно. Вот и сегодня не пришёл, хотя был Саблину нужен для того, чтобы ввести своего начальника в курс дел.
А Короткович продолжает:
– Я не могу вам навязывать своё мнение, вы в своём взводе командир, но я бы рекомендовал вам подыскать другого заместителя. Дело, конечно, ваше, но замом должен быть человек самый надёжный из известных вам. И если вам, по этическим соображениям, трудно будет его сместить с должности… это я пойму… В общем, если решитесь его сместить, доложите мне. Я сделаю это приказом по сотне, – Аким ничего не успел ему ответить, а сотник уже заканчивал разговор: – И прекращайте пить с подчинёнными. Вы теперь офицер. Всё, пригласите сюда командиров взводов.
Аким в некоторой растерянности выглянул в коридор и сказал дожидающимся там:
– Казаки, заходите.
А потом было совещание, которое длилось почти два часа и к которому Аким был абсолютно не готов. Но Короткович не стал ему за то пенять, а лишь сказал в процессе:
– Командир первого взвода, у вашего зама были вопросы к оружейникам, а какие именно, он в последнем рапорте не указал, подготовьте весь список претензий. По орудию на БТРе и ещё какие-то… по винтовкам, кажется… Завтра в одиннадцать я буду на совещании у полковника и должен знать, что мне у него просить.