Глубокий рейд
Шрифт:
– Чего ты бормочешь, как глухарь?
– спросил Буслов.
Немец продолжал показывать на землю и тыкал себя в грудь.
– Вот, поди ж, разбери его! Ты меня не тревожь, а то по шее дам. Сядь лучше и сиди!
Буслов махнул рукой.
– Данке, данке!
– немец одобрительно кивнул головой и сел.
– Что - танки? Горят за мое почтение!.. Ты уж лучше помалкивай...
Немец протянул руку, давая понять, что он просит курить.
– Ты, значит, курить захотел? Чтобы такой кисет стал поганить? А знаешь, что мне за это
– Буслов прищурил глаза, и в них заиграла добродушная улыбка.
– Я, я, - бормотал немец, кивая головой.
– Что "я-я"? Ты меня собакой травил, а теперь закурить просишь. Какой деликатный! Совесть у тебя есть? Или вы привыкли с чужой сковороды блины жрать? Да что с тобой говорить, все равно ни бельмеса не понимаешь... На уж, покури.
– Буслов захватил щепотку табаку и подал немцу.
– Данке, данке, - гитлеровец подобострастно склонил голову.
Заплевав цигарку, Буслов приподнялся, тревожно огляделся по сторонам, соображая, куда ему идти. По удаляющимся выстрелам он понял, что полк ушел вперед. Подумав немного, приказал немцу двигаться в обратном направлении, то есть на запад.
Не заметь Буслова дозорные, высланные Доватором, ему еще много пришлось бы постранствовать по лесу.
Доватор спешился со штабной группой на опушке леса и стоял, поджидая ускакавших к Буслову дозорных. Узнав, что Буслов только что из Устья, Доватор сначала не поверил.
– Ты, может быть, перепутал?
– Никак нет, товарищ полковник!
– Буслов отрицательно покачал головой. Спохватившись, добавил: - Я к майору, с донесением.
– Сняв каску, Буслов достал свернутую трубочкой бумажку и подал Доватору.
Прочитав донесение, Доватор молча передал его Карпенкову. Оказывается, многое зависело от своевременной доставки донесений.
– Красноармейцев Буслова и Криворотько, - Доватор посмотрел на Карпенкова, - при первой возможности привести ко мне. Криворотько я знаю, это пулеметчик. А Буслова... Ты знаешь его?
– Лев Михайлович пристально вглядывался в серые улыбчивые глаза Буслова.
– Буслов - это я, товарищ полковник...
– Ты Буслов?
– Доватор был поражен скромностью этого человека. Вся его тяжелая фигура, маленькие спокойные глазки никак не сочетались с его дерзким подвигом, который был подробно описан в донесении Чалдоновым.
– Карпенков, слышишь! Это Буслов!
Доватор крепко сдавил твердую, как камень, руку Буслова и подвел смутившегося парня к стоявшей вблизи группе командиров.
В полку подполковника Бойкова, куда через полчаса приехал Доватор, он застал связного, прибывшего от Осипова. Из донесения, которое прислал майор, Доватор узнал, что передовой отряд в 5.00 прорвался в направлении Подвязье и сосредоточился в двух километрах северо-восточнее Заболотской. Одновременно Осипов сообщил, что в районе Макарово большое количество пехоты противника с артиллерией спешно переправляется
– Молодец майор, не подвел!
– передавая донесение Карпенкову, медленно проговорил Доватор.
– Осипов разыграл блестящее начало! Оторвался почти на восемь километров и может очутиться в трудном положении. Надо немедленно помочь, а то немцы прижмут его.
– Сейчас можно быстро продвинуться!
– решительно сказал Карпенков. Он уже понял, что противник из района Макарово может подбросить пехоту и закрыть брешь.
Но на самом деле обстановка была значительно хуже, и Карпенков не продумал ее до конца. Правильно оценили ее только два человека: Доватор и полковник Атланов, комдив.
Все штабы, вьючные кони с боеприпасами и продовольствием, а также и основные резервы еще не тронулись с места и находились в лесу северо-восточнее станции Ломоносово. Движение дивизии застопорилось в направлении Болхино - там немцы оказывали упорное сопротивление. Пропустить колонну через узкую полоску прорыва было не так-то просто. На это надо было иметь достаточный срок, а от Макарова до Устья расстояние исчислялось двумя километрами. Немцы в любое время могли двинуть на Устье пехоту, ударить по движущейся колонне во фланг и рассечь ее пополам. Кроме того, противник мог в любое время бросить авиацию.
– Надо продвигаться, Лев Михайлович, время идет!
– Карпенков нетерпеливо глянул на часы.
– У нас один выход...
– Это не выход!
– Доватор холодно пожал плечами и выразительно посмотрел на него воспаленными от бессонницы глазами.
В жизни каждого одаренного человека бывают необыкновенные минуты: словно вдруг просыпаются все силы таланта.
Лег Михайлович вскинул голову, надвинул кубанку до самых ушей, крикнул:
– Коня!
– И тут же спокойно добавил: - По коням, штаб.
Сергей знал этот голос и подал коня рысью с места.
– В направлении Курганово, немедленно понимаешь, Карпенков, немедленно!
– подчеркнул Доватор.
– Занять лес западнее Макарова. Там-то и необходимо прикрыть основные силы Атланова. Головная колонна подошла, пропускай быстро!
Карпенков побежал выполнять приказание. Он уже понял, в чем заключалась разумность решения Доватора. Оно имело два главных преимущества: ликвидировало опасность нападения с левого фланга и укрывало конницу в лесу от возможного налета авиации...
Это был один из замечательных маневров Доватора. Наступающих на правом фланге в юго-западном направлении конников Медникова Лев Михайлович неожиданно повернул на юго-восток - на Курганово. Никто этого предположить не мог. Но Доватор, принимая решение, понимал, что огромные лесные массивы в этом районе давали возможность свободно маневрировать и наносить противнику внезапные удары одновременно во многих местах.
Гитлеровское командование было введено в заблуждение и не могло определить численность кавалерийского соединения. В панике оно объявило цифру 100 000!