Глухая стена

Манкелль Хеннинг

Что-то связанное с отрезанными пальцами.

Он сел в постели. Двадцать минут третьего.

Надо выяснить прямо сейчас. Не могу я ждать до утра, подумал он.

Встал, пошел на кухню. Телефонный справочник лежал на столе.

Через несколько секунд он уже отыскал нужный номер.

18

Сив Эрикссон спала.

Валландер надеялся, что оторвет ее не от тех снов, какие

ей не хочется покидать. Лишь после одиннадцатого сигнала она ответила.

— Это Курт Валландер.

— Кто?

— Я был у вас сегодня вечером.

Она как будто бы потихоньку просыпалась:

— А-а, полицейский. Который час?

— Полтретьего. Я бы не стал звонить, но дело срочное.

— Что-то случилось?

— Мы нашли тело.

В трубке зашуршало. Наверно, она села в постели.

— Повторите.

— Мы нашли тело Тиннеса Фалька.

В тот же миг Валландер сообразил, что она не знала о похищении. От усталости он совершенно забыл, что словом об этом не обмолвился.

Пришлось рассказать прямо сейчас. Она слушала не перебивая, а когда он умолк, спросила:

— Я должна принять это на веру?

— Понимаю, звучит странно. Однако каждое слово — чистая правда.

— Кто же занимается такими вещами? И зачем?

— Вот и нам интересно.

— А тело вы, стало быть, опять нашли на том же месте, где он умер?

— Да.

— Господи!

Он слышал в трубке ее дыхание.

— Но как оно там оказалось?

— Пока не знаем. А звоню я сейчас потому, что должен задать вам один вопрос.

— Хотите приехать?

— Думаю, мы выясним все по телефону.

— Так что же вам хочется знать? Похоже, вы вообще не спите?

— Иной раз случается запарка. Вопрос, который я задам, возможно, покажется вам странным.

— На мой взгляд, вы и сами человек странный. Как и ваши рассказы. Извините за прямоту. Ночь ведь на дворе…

Валландер несколько растерялся:

— Не понял, к чему вы клоните.

Сив Эрикссон засмеялась:

— Не стоит принимать мои слова близко к сердцу. Просто я считаю странными людей, которые отказываются выпить, хотя явно испытывают жажду, и закусить тоже отказываются, хотя невооруженным глазом видно, что у них живот подвело от голода.

— Я действительно не хотел ни пить, ни есть, если вы обо мне.

— А то о ком же?

Почему я не сказал правду? — подумал комиссар. Чего, собственно, опасался? И вряд ли она мне поверила.

— Вы обиделись?

— Ну что вы, — отозвался он. — Так можно задать вопрос?

—

Я вся внимание.

— Вы можете описать, как Тиннес Фальк работал на клавиатуре компьютера?

— Это и есть ваш вопрос?

— Да. И мне нужен ответ.

— Ну, пожалуй, обыкновенно…

— Люди пишут по-разному. Полицейских, например, часто изображают тюкающими одним пальцем на старой пишмашинке.

— Ах, вот вы о чем!

— Он пользовался всеми пальцами?

— На компьютере вообще мало кто так пишет.

— Значит, Фальк писал не всеми пальцами?

— Нет.

Валландер задержал дыхание. Вот сейчас выяснится, прав он или нет.

— Какими пальцами он писал?

— Дайте подумать. Чтоб не ошибиться.

Комиссар напряженно ждал.

— Фальк писал указательными пальцами, — сказала Сив Эрикссон.

Валландера захлестнуло разочарование:

— Вы совершенно уверены?

— Вообще-то нет.

— Мне очень важен точный ответ.

— Я пытаюсь представить его за клавиатурой.

— Не торопитесь.

Она явно окончательно проснулась и изо всех сил напрягала память.

— Давайте я вам перезвоню немного погодя, — сказала Сив Эрикссон. — Думаю, мне лучше сесть за компьютер, скорей вспомню.

Валландер дал ей свой домашний телефон.

Потом сел возле кухонного стола и стал ждать. Голова болела. Завтра лягу пораньше и как следует высплюсь. Что бы ни случилось. Каково-то Нюбергу? — рассеянно подумал он. Спит небось, а может, и нет, лежит да злится.

Сив Эрикссон перезвонила через десять минут. Услышав звонок, Валландер вздрогнул: вдруг опять журналюга какой-нибудь? Хотя рановато для них, они раньше полпятого не звонят. Он снял трубку. Сив Эрикссон тотчас деловито сообщила:

— Правый указательный палец и левый средний.

Валландер опять напрягся:

— Вы уверены?

— Да. Весьма необычная манера письма — использовать именно эти пальцы. Однако он так и делал.

— Отлично, — сказал Валландер. — Ответ правда важный.

— Какой вам требовался?

— Он подтвердил одно мое подозрение.

— Думаю, вы понимаете, что я сгораю от любопытства?

Валландер прикинул, не рассказать ли ей об отрезанных пальцах. Но решил-таки промолчать.

— Увы, рассказать не могу. Во всяком случае, сейчас. Может быть, позднее.

— А что, собственно, произошло?

— Как раз это мы и выясняем, — ответил комиссар. — Не забудьте про список, о котором я просил. Покойной ночи.