Глупые игры... в Любовь

Резниченко Ольга Александровна

Аско?

Н-но зачем? Зачем он здесь?

(пристыжено отвела взгляд, уткнулась в пол)

Я, бесспорно, очень, ОЧЕНЬ рада его видеть, н-но…

Стыдно, стыдно мне… за все, что было.

Не его я больше. Не ЕГО.

Отпустил – и я… ушла.

– Что случилось? – резким, уверенным (отчасти нахальным) голосом изрекла Виттория и тут же обняла меня за плечи (прижала к себе спиной).

– Рада, что все приехали, да так быстро. Нам она ничего не рассказывает. Читать мысли… не

умеем. Потому – все надежды на вас. Добровольно или принудительно, девушка должна сознаться.

(тяжело сглотнула; напряглась и крестная)

– Так в чем же, вообще, дело, вы хоть сами скажете? – не выдержал отец. Короткие, быстрые шаги в центр комнаты.

– Вы присаживайтесь, не стойте. Разговор наш будет длинным… и тяжелым.

Вдруг Асканио ехидно рассмеялся (оторвался от стены и прошелся к свободному креслу).

– Нечего так драматизировать, Кларисса. Мы всегда готовы наше чадо забрать на Искью, коль сами не справляетесь.

(ого-го, наше чадо? вот это Асканио выдал!)

– Так мне всем вам мозги чистить и перебирать мысли? – нервно пробормотала Виттория, - или все же… скажете, что происходит?

– Сегодня вечером у нас случилось чрезвычайное происшествие, - (тяжелая пауза), - Жозефина и Морена в теплицах устроили драку.

– Тоже мне… новость, - нервно рассмеялся Асканио.

(все живо обернулись и замерли в удивлении)

Аско молчал, загадочно улыбаясь.

Не сдержалась и я от улыбки.

Кларисса, не дождавшись объяснений, решила продолжить свой монолог.

Тяжелый вдох – и…

– Дело не в убытках. Дело даже не в факте драки, - растяжисто вела свою речь Матушка

(да так выкручивала слова, что все внутри меня похолодело; вот, вот, еще мгновение – и она скажет, скажет, что я - ее убила;… у-би-ла)

– Если в теплице был кто-то еще, то отчасти будет понятно, что произошло. А… коль нет, как Жозефина и утверждает, да их было только двое, то…

– Вы же говорили, она ничего не рассказывала? – передернул слова отец.

Замялась. Нервно скривилась Настоятельница.

Молчит (подавляя внутри себя гнев)

– К сути! – гневно гаркнула Виттория, не выдержав паузы, и невольно сильно меня сжала.

– К сути? – (тяжело вздохнула Кларисса). – А суть такова. Либо там был еще кто-то, кто разгромил всю теплицу (а разбито там вплоть до стеклянной крыши). Либо… наша девочка… сама это сделала. Способностью. Ментальной способностью. А значит, - (и снова ядовитая пауза), - кто-то из Древних напоил ее своей кровью. И как результат – у нее скопировалась эта способность. Ну?

Я вас спрашиваю, кто мог быть настолько глупым, чтобы малолетней полукровке доверить такую силу? Никто ж не знает, какая именно способность запечатлится в ее крови.

А она, – (затарахтела, как полоумная), - она, невежа с максималистским рассудком, разве справиться? Разве дано ей понять, что за мощь в этих умениях? Цену и опасность их? Это хорошо, что она только кольями «усыпила» Морену. Хорошо, что только теплица разлетелась вдребезги. А если бы убила? А если бы…

(молчат; молчу и я, невольно приоткрыв рот

значит,

ЖИВА?)

– Вот и спрашиваю вас, - (уже более спокойно продолжила та), - кто был настолько безрассудным? Да мало того, еще и не предупредил нас, что это содеяно.

(молчат, потупив взгляд в пол; все молчат)

– Матуа?

(нервно хмыкнул)

– Нет, конечно.

– Виттория? – (ехидно улыбнулась монахиня; мол, о твоей безумности мы и так знаем, так что признавайся)

(гордо выпрямилась крестная)

– Не скрою, на этот счет я давно думала. Но решила подождать, пока Жозе станет мудрее и собранней. Так что… – нет.

– Асканио?

– Нет, - торопливо ответил тот.

– Ясно,- (ядовито облизалась и повернулась ко мне). – Тогда еще проще, значит, там был кто-то, кто тебе помог. И, Жозефина, ты должна назвать нам имя. Такие правила.

(стукачить – красивые правила! помилуйте меня…)

– Я, никого, не видела, - мерно отчеканила слова в глаза (в сотый раз). – Мы были там, только, вдвоем.

– А если, - вдруг вмешалась в разговор матушка Жаклин, - а если… это Доминик ее напоил?

(замерла; выдавая себя, застыла я в ужасе: э-э-э… )

В мгновение взгляды всех присутствующих обрушились на меня.

Больнее всего… было осознавать, что это предположение… сейчас и в голове Асканио.

Сознаться? Сознаться, чтобы ранить? Ранить его? Сделать больно?

Ой, не могу, НЕ МОГУ!

– Я не раз замечала неоднозначные взгляды их друг на друга, - вдруг продолжила монахиня (и чего тебе не имёться, старая корова?!!!)

– Жозефина? Так как? – вдруг переспросила Кларисса.

… соврать?

– Нет.

Резкий, пугающий звук – посыпались стекла.

(я замерла в испуге – ой, это снова я?)

– ВИТТОРИЯ! – вдруг гневно зарычала Настоятельница.

Разжались руки, сплыли с моих плеч. Крестная тут же нервно заходила из стороны в сторону.

– ЧЕРТОВ УБЛЮДОК! СУКИН СЫН! Как? Как он посмел к ней притронуться? Убью! УБЬЮ, МРАЗЬ!

– Виттория Колони! Успокойся, - вдруг гневно, приказным тоном закричал мой отец (таким я его еще не видела).

Замерла. Замерла Виттория на мгновение. Глаза в глаза.

– Нет, ты понимаешь? Понимаешь? А теперь еще Жозефина и врет. Защищает его. Добился своего – усыпил бдительность.