Гнев троллей
Шрифт:
— Но что привело тебя сюда, если ты не ищешь убежища? — спросил Вицлас.
— Воевода желает знать, кто в настоящее время правит в Ардолии, раз марчега Бекезара больше нет среди живых.
На лице священника появилось мрачное выражение. Наблюдая за послушником, который рьяно старался очистить пол храма от грязи, юный масрид промолвил:
— На этот вопрос не так легко ответить, брат. Как тебе, наверное, известно, марчег Тамар не оставил законного наследника мужского пола, и у него не было также родных братьев и сестер, которые могли бы унаследовать трон. Но у старого марчега Гиулы были два брата и сестра, дети
«Тогда пощади, Свет, страну Влахкис, — подумал Корнель. — Как Цорпад, так и Гиула были вспыльчивыми. А Цорпад к тому же был поджигателем войны и палачом».
— Тирадар Бекезар и Виколий Аркос тоже выдвинули свои притязания на титул и страну. Оба также являются кузенами убитого марчега, и некоторые считают, что станут лучшими наследниками трона, так как они, скорее всего, будут править в духе Тамара и проявят терпимость по отношению к грязным влахакам. Если же властителем станет Сциглос, то будет война, это точно. Уже сейчас он собирает всех, кто может держать оружие, сюда, в Турдуй.
— Во Влахкисе поговаривают, что у марчега Бекезара еще есть родная дочь, — осторожно бросил Корнель.
— Ну и что?
Собеседник выглядел так, словно его сейчас стошнит.
— Дочь, рожденная влахакской проституткой! Девочка никогда не унаследует трон. Когда Сциглос станет марчегом, он снова покажет влахакам, где их место.
«Но воевода смотрит на это иначе, брат, — задумался Корнель. — Неужели масриды решили, что это будет так просто: поставить во главу вспыльчивого военачальника, который нападет на Влахкис и быстро завоюет его? Стен сал Дабран — не дурак, и, вполне возможно, нового марчега ожидает кровавый сюрприз, если он впопыхах двинется на Теремию».
Но вслух он сказал лишь следующее:
— Находится ли тело марчега все еще в здешнем храме? Я хотел бы оказать ему последние почести.
— Да, здесь, в замке, в соответствии с обычаем. Они не могут сжечь его, пока новый правитель не примет оружие из рук убитого. Но, честно говоря, брат, бальзамировщику пришлось выполнить кошмарную работу. У марчега был ужасающий вид, когда свита принесла его сюда.
Корнель склонил голову.
— Могу ли я провести сегодняшнюю ночь здесь, в храме? — спросил он.
— Конечно, брат. Для одного из наших здесь всегда найдется место.
Он произнес слово наших с такой интонацией, что Корнелю сразу стало ясно, что тот считал его кем угодно, но не полноценным членом ордена.
— Благодарю тебя, — просто ответил он. — Я не мешкая отправлюсь в замок.
Послеобеденное солнце жарко палило улицы, которые за это время наполнились еще большим количеством людей. Или, по крайней мере, так показалось Корнелю. «Я должен был спросить у этого молодого франта, сообщил ли он лишь свое мнение или так считает весь орден Альбус Сунас в Ардолии», — промелькнуло у священника в голове. И он подозревал, что ответ вряд ли удовлетворил бы его.
Когда влахак наконец взобрался на замковую гору, лоб заливало
Для Корнеля было непривычно, но приятно то, что стражники на воротах уважительно приветствовали его и пропустили без малейших задержек.
— Поспешите, пожалуйста, он сейчас начнет, — шепнула ему молодая женщина с опущенным забралом.
Сначала он не понял, что означали ее слова, но затем ему стало ясно, что имелось в виду.
Посреди центрального двора замка собралось несколько дюжин воинов, мужчин и женщин в традиционных тяжелых кольчугах масридов, с мощными щитами и сверкающим оружием. Перед ними стоял высокий грубоватый мужчина среднего возраста в роскошных доспехах, инкрустированных серебром и золотом, сверкающих на солнце. Его голова была чисто выбрита, за исключением единственного, довольно облезлого белого локона на затылке.
Прежде чем начать свою речь, он осмотрел воинов в доспехах.
— Солдаты! Начинается новая эра! Долгое время мы сохраняли мир на границах, позорный мир, к которому вынудили нас наши враги. Но теперь появляется все больше признаков того, что влахаки готовы нарушить его условия. Мало того, что они убили нашего любимого марчега. Нет, их враждебность не знает границ! Только вчера я получил известие о том, что отряд влахаков попытался вторгнуться в Ардолию со своими союзниками троллями. Без сомнения, чтобы разбойничать и поджигать! Мы не можем допустить этого! Хотите ли вы, чтобы ваши семьи стали жертвами тролльих лап? Хотите ли вы, чтобы эти чудовища угрожали всему, что вам дорого? Если ваш ответ «нет», нам остается только одно — война!
«О милостивый Божественный свет, — подумал Корнель. — Они встретили принца Натиоле с его спутниками. И этот великий оратор, по всей видимости, теперь бездумно использует в своих целях сообщение о встрече с ними».
Воины перед выступавшим разразились ликованием. Многие кричали «Война!» и «Смерть троллям!». Но все сильнее и сильнее были слышны другие слова, которые скандировала толпа, множась от ряда к ряду, пока над двором не разнеслось:
— Сциглос! Сциглос! Сциглос!
Масрид с жидким локоном на затылке с бесстрастным выражением лица наблюдал за эффектом, который произвели его слова. Наконец он еще раз медленно кивнул собравшимся и вошел в замок через небольшую боковую дверь. Солдаты во дворе постепенно разошлись.
Страх перед троллями приобрел среди масридов уже почти мистический характер. Влахаки воспринимали этих больших существ как опасных охотников, но вполне обычных созданий, вовсе не демонических. Зато для масридов они были духами темноты, пришедшими из древних времен, когда Влахкис был еще диким, влахаки ночами сидели, скорчившись, в своих глинобитных хижинах, а снаружи бродили мрачные чудовища. Естественно, для ордена Альбус Сунас тролли тоже имели свое значение: существа, которые не переносили Божественного света и прятались в темных расщелинах земли. А то, что тролли уже дважды сыграли ключевую роль в битвах против масридов, нисколько не прибавляло им популярности. Тем не менее слова Сциглоса были ложью, так как тролли выполняли часть соглашения и не покидали своих подземелий.