Гнев троллей
Шрифт:
Его шаги были беззвучны, но он знал, что их все равно чувствуют. Его движения были бесшумны, но он знал, что его уже обнаружили. Он мрачно оскалил зубы. Охота еще лучше, когда не ясно, кто жертва, а кто охотник.
В широком туннеле царила всепоглощающая тишина. Но среди запахов камня улавливалась теперь другая нотка — острая, сухая, почти едкая.
Он провел когтями по стене и почувствовал ее сопротивление. Он подошел очень близко. Снова прошел дреег, удивительная ясность удара сердца, объятие мира. Ацот соединился со своей жертвой, со своим охотником.
Противник вырвался из глубины туннеля. Он
Пригнувшись, Ацот прыгнул навстречу, принял на себя его вес и резко отшвырнул. Острые лапы противника царапали кожу, оставляя полосы. Обитатель туннеля дернулся вперед, и его запах ударил в ноздри тролля: дикий и сильный; достойный противник. Ацот хотел схватить его, но, прокрутившись, тот вывернулся и схватил дитя Анды хелицерами за ногу. Боль пронзила тело до самого живота, огненно сверкающая, словно ненавистный свет гномов.
С ревом Ацот опустил кулак пауку на спину. Еще один удар, и жесткий панцирь треснул. Паук снова укусил, запуская смертельный яд в его тело. В гневе Ацот схватил врага за ногу и швырнул во мрак. Трепыхаясь, чудовище полетело в туннель, в то время как Ацот, тяжело дыша, отбросил еще дергающуюся ногу и подошел к созданию тьмы. Паук пытался убежать, может, из-за боли или страха или потому, что доверял действию своего яда, но тролль не позволил ему уйти.
Ацот прижал врага к полу и ударил кулаком по головогруди. Оставшиеся ноги царапали по скале, паук дергался, но Ацот был безжалостен. Снова и снова тролль наносил удары, дробя панцирь, пока передняя часть тела паука не превратилась в кашу. Только когда чудовище перестало двигаться, тролль отпустил его.
Ацот поднялся, тяжело дыша, боль снова пронзила бок. Он чувствовал яд в своем теле, пекуче горячий, разъедающий изнутри. Яд проникал в его внутренности, оставляя огненный след в мышцах. Тролль со вздохом сполз по стене на колени. Его дыхание замедлилось, когда боль взорвала грудь. Ацот осторожно ощупал рану; кожа приподнялась, и мышцы медленно растворялись. Это был один из пауков с желтыми пятнами, а не коричневый. Коричневые устраивали ловчие сети в туннелях, а желтые прятались за фальшивыми стенами — блоками из склеенных паутиной камней.
Ацот дышал все тяжелее. Гномы выпускали в туннели пауков, чтобы бороться с троллями. Они выращивали их для того, чтобы те охотились на троллей и убивали их своим ядом. Но пауки размножались и в качестве корма для паучат использовали как троллей, так и гномов. Тролли научились обходить пауков, их чувства были достаточно остро развиты. А вот гномы постоянно попадали в ловушки. На искаженном от боли лице Ацота мелькнула улыбка. «Маленькие сволочи хотели сделать кормом нас, но теперь их самих жрут».
Тролль боролся с действием яда. Кровь Анды, кровь сердца, защищалась против разрушительной силы, снова стягивая то, что было уничтожено, удаляя все чужеродное и мощно двигаясь по артериям. Еще один дреег, и его раны закрылись, так как удар сердца земли воспламенил кровь Анды.
Устало и пока еще неуверенно Ацот поднялся на ноги. Он запрокинул голову и проревел в темноту о своей победе и силе, которая переполняла его. Его голос отразился эхом от стен и разнесся далеко в вечные тени мира, предупреждая врагов о присутствии тролля. Другие из
Он медленно подошел к мертвому противнику. По очереди тролль вывернул и осторожно оторвал мохнатые ноги чудовища. Затем отделил панцирь от незащищенного брюха и вонзил клыки в теплую плоть. О, это был замечательный вкус, и тролль ел, пока живот не разболелся от пресыщения. Затем он выдрал когтями еще пару сладких кусков, которые собирался взять с собой про запас. Лапы Ацот тоже аккуратно собрал. Еще бы, это был настоящий деликатес. Теперь нужно поискать воду, чтобы вдоволь попить и высосать мягкое вкусное мясо из паучьих ног.
Довольный тролль покинул место своего триумфа. Его жизнь была хорошей, у него была хорошая еда, и он был хорошим охотником.
Мир под поверхностью принадлежал ему.
26
Совсем недавно казалось, что в этом году лето решило не покидать страну меж гор. Но прошло немного времени, и стали проявляться первые признаки осени. С Соркат подул резкий ветер, и ранним утром было ощутимо прохладно.
Вообще раннее утро было не самым любимым временем суток для Артайнис, но она предпочла покинуть крепость Ремис как можно раньше. Она даже обошлась без услуг Воисы, так как выскользнула из своих комнат на восходе. Первые лучи окрашивали небо, и стая ворон кружила над стеной, когда девушка проходила крепостные ворота.
За прошедшие недели в крепость все прибывали и прибывали солдаты. Многие влахакские дворяне последовали призыву воеводы и подтягивались в Теремию со своими воинами. Если масриды нападут… Никто не хотел, чтобы его застали врасплох. Войско росло, но места совершенно не хватало, Хотя после пожара вовсю шли восстановительные строительные работы.
Басцаи и его спутники десять дней назад вернулись в Турдуй, и с тех пор влахаки еще не получили новостей о том, кто же наследует титул марчега Ардолии. Но все больше становилось голосов, которые громко заявляли: для воеводы настал подходящий момент, чтобы отвоевать последнюю часть Влахкиса и навсегда изгнать масридов за горы. Почти каждый день устраивалось обсуждение или заседание совета, дворяне и другие предводители влахаков постоянно толпились в комнатах воеводы.
Священник Корнель отправился в Ардолию вместе с масридским командиром и его людьми, и казалось, что Стен сал Дабран ожидает от него вестей о событиях в Ардолии. Воевода занимал скорее выжидательную позицию, хотя по настоянию советников все же начал собирать войско. «Война была слишком давно… Влахаки слишком долго жили под гнетом», — думала Артайнис, пробегая мимо палаточного городка, который образовался под крепостными стенами и в котором размещались солдаты прибывших дворян.
Перед городскими воротами тоже были разбиты лагеря. С востока потянулись беженцы. Многим влахакам старшего поколения ситуация напомнила время освободительной борьбы, и никто не хотел оказаться на… неправильной стороне границы, если война снова начнется. Артайнис слышала от Воисы, что из Теремии исчезло много масридов. «Двадцать лет они прожили бок о бок, но хватило двадцати дней, чтобы все это забылось». Некоторые пустующие дома уже нашли новых владельцев, но все же многим пришлось устраиваться перед городскими воротами.