Гнездо орла
Шрифт:
Лей, приоткрыв дверцу, посмотрел на крышу и, сев опять за руль, дал задний ход, после чего «Мерседес» зарылся в снег окончательно. Все вылезли и побежали к почти исчезнувшей из виду машине. Первым примчался Геббельс. Он кое-как открыл заднюю дверцу, чтобы помочь Магде выбраться, но Лей снова дернул машину, отчего порядочный слой снега съехал на Йозефа и буквально забил его в салон.
Гитлер и остальные с недоумением глядели на ерзавший сугроб — Лей то и дело заводил мотор, «Мерседес» дергался; снеговая шапка наконец
Гесс и Шпеер попытались помочь открыть дверцы, но тоже были погребены.
— Прекрати дергать мотор! — кричал Геринг Лею, тоже стараясь проникнуть к дверцам.
Наконец мужчины вытащили хохочущую Магду. Геббельс выкарабкался сам, красный и злой, но, взглянув на нее, стал хохотать и он.
Общими усилиями «Мерседес» вытянули из сугроба на шоссе. Кортеж продолжил путь.
Лей задержался, сказав, что догонит, только перенесет ящики с пластинками в машину Гессов. Рудольф с Эльзой поняли, что он просит их остаться.
— Без объяснений мне все равно не обойтись, а здесь как раз удобно, — сказал он, машинально смахивая перчатками снег с крыла «Мерседеса». — У Гессов ведь врожденная любовь к формулировкам. Но… может быть, тебе все ясно? — Он лишь на мгновенье поднял на Эльзу глаза.
— Роберт, но у вас с Гретой уже бывало… — начала она.
— Бывало, да закончилось. Она больше не вернется ко мне. То есть она, может быть, и вернется, если я… взорву Коричневый дом. Или объявлю по радио, что выхожу из партии и начинаю войну. Или объясню немецкому рабочему классу, что евреев обижать нехорошо. Или застрелюсь на трибуне. Вот тогда она вернется.
Он достал из-за пазухи коньяк, сделал глоток и швырнул пустую бутылку через поваленное ограждение вниз.
— Ты собираешься и дальше здесь пить или все-таки поедем? — предложил Гесс.
— Я не поеду. Я уже внес свой вклад в примирение супругов. С меня достаточно.
— Роберт, Грета сама тебе все это сказала? — тихо спросила Эльза.
Лей усмехнулся:
— Она сказала, что хочет услышать правду. Но я уже давно понял, что для нее правда — ее принципы, а для меня — мои чувства.
— Что же ты ей сказал? — Гесс подошел к нему вплотную. — Что ненавидишь евреев? Что еврей — всегда проблема и всегда — зло? Что из-за еврея ты едва не потерял сына?!
— Роберт! Неужели ты… обвинил ребенка? — не поверила Эльза.
Лей резко вскинул голову. Он почти минуту, прямо и вопросительно, смотрел в глаза Гесса, и Рудольф с трудом выдержал этот взгляд.
Вопрос Эльзы был обращен и к нему.
…Ответ на него — прямой и ясный — лежал в одной из папок, представленных на рассмотрение в «бюро Гесса», как в высшую инстанцию, принимающую решения от имени фюрера.
Леонардо Конти отказался от руководства «программой эвтаназии», получив
А папка продолжала лежать в столе. Считая проблему с эвтаназией улаженной, Борман положил в нее другой документ — о «гуманизации процесса»:
«…при отделении детей от родителей следует проявлять вежливость и разъяснять, что эта мера временна…
…Матерям следует позволить самим раздеть детей, требуя при этом соблюдения аккуратности. Пример объявлений: „Детские чулочки вкладываются в туфельки и ботиночки детей во избежание их потери. Будьте аккуратны!“
…Детей ведут в „душ“, предварительно раздав им игрушки…
…плачущего ребенка следует отвлечь, дав ему сладости и игрушки.
…В любой партии, подлежащей ликвидации, строго соблюдать очередность… дети всегда пропускаются вперед».
«Правильные идеи доводятся фанатиками до самоуничтожения», — вспомнил Гесс Шпенглера, — а эта папка и есть самоуничтожение. У Роберта, похоже, опять сдали нервы. Он как будто показал Грете уголок этой папки. А она ее раскрыла. Она так устроена… Любит формулировки, глядит до конца, до «самоуничтоженья».
…Лей сидел на поваленном столбе огражденья и смотрел вниз. Эльза стояла рядом. Рудольф понял, что прошло какое-то время, на которое он сам словно выключился. Он вернулся в свой «Мерседес». Вскоре к нему села Эльза.
Лей остался сидеть на обочине.
— Он не поедет, — сказала Эльза. — Не нужно его трогать. Он попросил меня объяснить ему кое-что. Может быть, ты поможешь?
— Что? — поморщился Гесс.
— Грета сказала: «Сделай так, чтобы я не возвращалась в Германию. Пока…».
— Он не понял этого «пока»?
— Понял. Но он не знает, что сделать, как поступить.
— В третий раз жениться, — буркнул Гесс. — Господи!
Он включил мотор. Пожалуй, только сейчас, в этих последних словах сестры, дошла до него вся сила ее отчаянья.
В ноябре румынский король Кароль II, совершая поездку по Европе, неофициально посетил Германию. 24 ноября он выразил Гитлеру пожелание «сохранить и углубить хорошие отношения с рейхом», а также готовность активно развивать торговлю и проч.