Гнездо времени
Шрифт:
Оля опять не заметила ничего преступного, и Петя, возвратившись, молодцевато оседлал мягкий табурет.
– Что тут самое дорогое?
– Думаю, французский коньяк, - предположил я.
– Только стоит ли мешать?
– Однако, когда угощают, стоит!
– веско заметил Петя.
Коньяк нас не особенно восхитил. Мы вернулись к виски "Джонни уокер", заказав сначала красную, потом черную и, наконец, голубую этикетки.
– В общем-то, один шиш, - сказал Петя. Он уже не оглядывался на
– Что у нас теперь идет?
– спрашивал он поминутно.
– "Чивас ригал", "Буканам", "Бифитер"? Или ореховый ликер?
Джентльмен во фраке проявлял к нам большой интерес.
– Кабальерос, откуда вы с визитом?
– Мы с визитом из России, - отвечали мы гордо.
– Наливай!
Некоторое время он еще пытался продолжать этнографические исследования.
– У вас там круглый год зима? Очень холодно?
– Не то слово, - говорил Петя.
– Полный отпад!
Джентльмен кое-чего не понимал, но в принципе ему было крайне любопытно почерпнуть новые сведения о великой стране бывшего социализма.
– Слушай, выпей с нами, - сказал я.
– Тебе будет яснее. Иначе потемки!
Мало помалу этот милый парень отбросил фрачный лоск и, как говорится, глушил напропалую. Выяснилось, что звать его Хесус, или в просторечии Чучо.
– О, кей!
– восклицал он.
– На очереди чинзано!
– Спокуха, Чучо!
– возражал Петя.
– Сейчас идет бренди "Дон Педро". И вообще имей совесть - наливай по-человечески!
– Как это?
– живо заинтересовался Чучо.
– Да так это - лей в стакан до краю!
Чучо наливал, но еще пытался поддерживать осмысленную беседу.
– А как вам жилось при тоталитаризме?
– Жилось, - отвечал Петя сурово, с видом здорово настрадавшегося. Русский народ все выдержит! Наливай!
Чучо, пожалуй, уже смекнул, что русский народ в нашем лице выдержит многое. Он даже пытался припрятывать некоторые заветные бутылки под стойку.
– Ты не прав, Чучито, - отечески наставлял Петя.
– Угощаешь, так не жмись!
– Ребята, - всхлипнул Чучо, - меня уволят.
Петя потрепал его по щеке:
– Эка невидаль! Мы тебя усыновим! Как сына полка...
Вообще-то время в гнезде своем имеет странные свойства. Оно явно относительно! То сжимается до неизмеримых величин, то растягивается беспредельно. В нашем случае оно, конечно, здорово ужалось. Глазом не успели моргнуть, как услыхали Олин голос:
– Петр, плати!
Петя, поперхнувшись красным вином "Христова кровь", кое-как сполз с табурета.
– Ке паса, ми амор?
– удивился он по-испански.
– За что платить?
– Я выбрала гарнитур - кольцо
– Ах, ми амор!
– раскинул Петя руки.
– Ты еще не знаешь - здесь все даром!
– Надо же, какая свинья, - тихо сказала Оля.
– Плати, барбос.
– Все гратис! Даром!
– упорствовал Петя.
– Здесь угощают! Бери - и носи на здоровье.
– Ошизел!
– резюмировала Оля, мило улыбнувшись Чучо.
– Сеньора!
– сказал он, падая головой на стойку бара.
– Все гратис!
– Это сумасшедший дом!
– говорила Оля, таща нас к выходу.
– Не нужны мне никакие гарнитуры - только бы в полицию не угодить.
– Друзья!
– кричал нам вслед Чучо.
– Вернитесь, еще кое-что осталось!
Столик мы купили за углом. Как только я увидел его, понял, что он создан для Оли. Он был каменный, но напоминал Пятое солнце. В глубинах ониксовой столешницы был целый мир. Там что-то поблескивало, перетекало, пульсировало, струилось и заворачивалось спиралью. Это было окаменевшее время.
– Оникс повышает сопротивляемость организма, - наукообразно заметил продавец.
– У моей мамули сопротивляемость - дай Бог каждому, - брякнул Петя, но осекся, глянув на Олю.
Было очевидно, что столик тронул ее душу. Энергия оникса проникла до таких глубин, которых не смогли достичь рубины и бриллианты. Такое, поверьте, бывает в жизни.
– Я буду пить за ним свой утренний кофе, - сказала Оля.
– Мамуля, а мне разочек дашь попить?
– подлизывался Петя.
– Барбосам место под столом, - заметила Оля беззлобно.
– Неси аккуратненько!
Петя, подобно атланту, взвалил ониксовый стол на плечи. Оля страховала сбоку. А я шел позади, имея в виду подхватить в случае чего набравшегося атланта.
– Стол есть, - сказал он.
– Пора и пожрать!
И в этом был, конечно, глубокий смысл.
Мне не хотелось, чтобы читатель думал, будто речь здесь идет о русских забулдыгах. Это не так. Как говорится, не генеральный момент во взаимоотношениях с действительностью. Но когда эта действительность, эта реальная жизнь чрезмерно отягощает, хочется разделить ее тяготы, по меньшей мере на троих. Случается! Простите - случается.
ПОК-ЧУК И ПРОЧЕЕ СВИНСТВО
В ресторане "Мой старик" было чрезвычайно уютно. Что-то откуда-то свисало, где-то журчало, мягко освещало и даже порхало над нашими головами.
Первое, что нам подали, - это небольшие пуховые подушки.
– Чтобы отдыхали ваши уважаемые ноги, - сказал официант с полупоклоном.
Мы скинули сандалии и возложили ноги.
– Нет, братцы, моя голова уважаемей ног, - сказал Петя, пристраивая подушку на столе.
– Простите, это вы говорите на португальском?
– спросил официант.