Гниющий Змей. Книга 1

Ахметшина Ксения

Я зажмурилась и представила желанное, даже руки перед собой выставила, как бы ощупывая изгиб посудины. Силилась, тужилась, да так и не разродилась.

— Практики маловато, — прицокнул ящер. — Ну, пошли, что ли. Прогуляемся, раз ты упорно собираешься спать дальше. Вставай, крас-с-савица, сидеть на холодных камнях вредно, придатки застудишь.

— Ты же не собираешься сбросить меня с обрыва или разбудить ещё каким-нибудь интересным способом? — я поднялась вслед за вооружённым нахашем и отряхнулась.

— Нет, так точно не попытаюсь, — в усмешке рептилии

блеснули конические кончики клыков. — Если не ус-с-спеешь проснуться и погибнешь, то в реальном мире у тебя сердце остановится, мозговое кровоизлияние пр-р-роизойдёт или ещё что. Короче, не выдержит твой мозг такого испуга, и ты помрёшь. Так что соблюдай осторожность, будто всё происходит наяву, ясно? Это второй тебе совет.

Нельзя сказать, что слова нахаша испугали меня. Ведь это просто сон. Всё, что говорят его персонажи — такая же часть спектакля, как и декорации вокруг. Серые, пустынные, унылые. И совсем непонятно, куда мы идём.

— Я Осса, — вспомнились мне правила вежливости.

— Совет номер три, — вздохнул змеелюд, — не называй своего имени посторонним скитальцам. Его можно ис-с-спользовать, чтобы призвать тебя. Мы же в пространстве мысли, здесь символизм имеет огромную силу. Ладно, фиг с ним, ты меня и так каким-то образом призываешь, хотя вроде не ведьма. Я Гхар.

Чудесное имя, как харчок. Интересно, откуда мой мозг его выкопал? Собственно, а как он сконструировал вкус этой гадкой перцовки, ведь я никогда её не пробовала. Об этом я нахаша и спросила.

— Так ведь я знаю, каким он долш-ш-шен быть. Сейчас я сплю, а в сумке у меня под головой лежит именно эта фляжка. Разумы скитальцев переплетаются, это же очевидно. Не пугайся, я не смогу прочесть твои мысли, если ты не позволишь, но мы касаемся друг друга так же, как это место касается нас всех.

— И что это за место? Страна грёз? Потусторонний мир?

— Можно назвать и так. В каком-то смысле.

— А если поточнее?

— Не нужна тебе такая точность, уж поверь. Просто знай, что сейчас ты уже не в своём кошмаре. Видела пелену, когда мы выбрались из подземелья?

— Ты про тёмную воздушную зыбь?

— Да, именно про неё. Попадая сюда, ты создаёшь вокруг себя некий кокон — плод твоего собственного мышления. Скорлупа, только совсем не прочная, если тебе снится кошмар, а не лютики-цветочки. Через неё легко просачивается всякая дрянь, сплетаясь с твоими собственными страхами. Другие скитальцы могут войти в твой сон, как и местные обитатели.

— Типа тролля?

— Кого? А, точно, помню. Мёртвая туша, насаженная на скалу. Видел таких пару раз, но название не придумал. Тролль, забавно. Уверен, ты не первый человек, кому в голову приш-ш-шло это сравнение. Здоровенный, ныкается по пещерам — однозначно тролль. Нет, этот — скиталец. Мозговые полипы и хохотуны — вот они местные.

— Подожди, как это, скиталец? То есть, это чудище гороподобное — тоже просто спало и видело сон? Это живое существо?

— Ну, уже не очень живое, ты ведь его убила, — янтарные глаза задорно прищурились, а острые зубы слегка

оголились. — Где-то в реальном мире, в уютном логовище помер настоящий тролль. И та тётенька с муш-ш-шиными глазами, которую я порубил для тебя в прошлый раз — тоже была настоящая.

Я остановилась и больше не могла сделать ни шагу.

Нахаш обернулся, склонил голову на бок и сказал:

— Дай угадаю, ты видела нечто подобное наяву? Полагаю, одну из жужжалок. Этот крылатый переросток тебя напугал, затем тебе прис-с-снился кошмар с тварью, похожей на человека, но с чертами той же мухи. И ты решила, что твой разум просто соединил образы в одну кучу. — Получив от меня кивок, он продолжил: — Отчасти так и есть. Но на слепленный из твоих страхов образ откликнулос-с-сь то, что больше всего ему соответствовало. Детишек Архудерана вообще затянуть в сон проще, чем человека или нахаша. Ведь они хотят этого, ищут добычу наяву, продолжают рыскать и во сне.

— Но это же не серпентоморфы... — прошептала я, не в состоянии поднять голос до более разборчивого тембра. — Они похожи на людей...

— Да, точно, как это я забыл, — ящер усмехнулся, растягивая губы из жёстких чешуек, да воткнул торец глефы в почву. — Подойди-ка сюда. Не бойся, не укушу — честно-честно.

Опасливо переставив ступни поближе, я позволила нахашу коснуться меня. Было нечто животрепещущее в прикосновении мелких чешуек на подушечках его пальцев к коже. Фаланги прошлись по скулам, едва задевая моё лицо когтями. Я обратила внимание, что те длинные и прочные, но вовсе не острые — больше медвежьи, чем кошачьи. Да и зачем им острота? Если дать такой лапой... за счёт одной силы удара бороздки останутся просто замечательные.

Но нахаш вёл себя культурно и пока ещё никого не царапал — просто шинковал металлом.

Да, ещё я только сейчас заметила, что у него на руках всего по четыре пальца: без противопоставленного большого не обошлось, а вот для мизинца места не осталось, хотя сами ладони были достаточно крупными, совсем как у человеческих мужчин, правда за счёт когтей казались более вытянутыми.

Волнительный момент заставил сердечко делать тук-тук быстрее.

Боги, о чём я думаю? И зачем он остановился на моих висках? Теперь ещё и голову ко мне склонил... что...

Когда его зеленоватый лоб коснулся моего, всё закружилось и пропало. Вихрь образов пронёсся у меня в голове. Я захлебнулась в потоке ужасных картин. Пасти мерзких тварей клацали передо мной зубами, меня пытались рвать когтями, запутывать в паутинные коконы, хватали подобием щупалец или лиан. В моих руках сверкал клинок, рубил, пронзал и полосовал. Кровь, чёрная гниль, выбухающие наружу кишки...

Хуже всего, что многие твари очень походили на людей.

Не помня себя, я отшатнулась и едва устояла на ногах. От нахлынувших запахов тошнило, а увиденное превосходило все кошмары, которые мне довелось пережить во сне или наяву. В горле пересохло, и я судорожно глотала воздух, да упиралась перепачканными руками в колени под тонким муслином.