Гниющий Змей. Книга 1

Ахметшина Ксения

Когда это красивое животное, помахивая хвостом-плёткой, вышло на берег, я ощутила, что по шее что-то ползёт...

Вопль ужаса и отвращение едва не покинул мою глотку, но пришлось подавиться им и закусить палец.

Наверняка это просто жук-плавунец или ещё какая-то членистоногая живность. Незачем паниковать. Нельзя лезть за шиворот, чтобы достать эту пакость. Да, ты не переносишь мелких противных тварей, а крупных — тем паче. Но сейчас придётся проявить актёрское мастерство и сыграть камень, иначе ты сдохнешь. Не потом, от заразы, а прямо сейчас: визжа поросёнком, которому распарывают брюхо и начинают жрать внутренности, когда

те ещё не остыли.

Тоненькие лапки щекотали кожу, запутывались в волосках моей чудовищно неопрятной шевелюры. Зубы вгрызались в фалангу пальца, весь визг скрутился внутри тугим комком и одеревенел. Позже, если уцелею, он даст росточки в виде долго не проходящего мандража и передёргивания во всём теле от воспоминаний. Вот так и будем думать. О том самом «потом», когда «сейчас» закончится.

Ох, да в конце-то концов! У тебя сейчас под кожей больше живчиков, чем клыков в пасти рыщущей ящерицы. Возьми себя в руки! От пары жуков ты не помрёшь!

Чешуйчатый охотник переставлял лапы по песочку, обросшему куртинами сочных трав. Вытянутая голова подёргивалась, а глаза нет-нет да и отражали свет красными огоньками. Видит, зараза, всё он видит в темноте. А ещё чует: вон как ноздрями тянет.

Потом пришла страшная мысль: ведь слух у этих хищников тоже наверняка чудесный, а у меня сердце так колотится, что впору отпустить его на свободу — пускай плывёт вниз по течению без меня. А я здесь останусь, в тишине и одиночестве. В тёплой компании насекомышей и серпентоморфов.

Повезло, что шум реки забивает все прочие звуки.

Слюну я сглотнула медленно и очень осторожно да немного сильнее погрузилась, когда заметила, что зверюга обнюхивает тот участок прибрежного ила, где успела хорошенько полежать моя дохлая тушка. Наблюдать за происходящим из-за частокола стеблей было страшно до колик, но все молитвы вымыло из головы бурным течением, так что я совершенно позабыла взывать к Пресветлой Дее и её родственникам.

Может потому никакое внезапное событие не отвлекло голодную тварь — та вскинула голову на гибкой шее и повела носом в совершенно правильном направлении.

Когда её когтистые лапы зашлёпали по мелководью, я тихо набрала в лёгкие побольше воздуха — хотя после недавнего купания они работали не очень хорошо — и плавно ушла под воду с головой. Занырнула и всеми силами постаралась превратиться в свинцовую болванку, чтобы поскорее опуститься на дно. Ну, а то находилось не сильно далеко от поверхности.

В темноте под водой меня касались мелкие веточки, а может рыбки. Ночная тьма мешала видеть сквозь толщу, так что я даже не пыталась поднимать голову к поверхности, чтобы рассмотреть приближающуюся смерть, и очень надеялась, что мои волосы не болтыхаются у твари на виду странной белёсой мочалкой.

Довольно быстро лёгкие начали полыхать, а рот уронил серию пузырьков. Я не могла терпеть дольше, но заставляла себя продолжать задыхаться. В какой-то момент организм взбунтовался и сам подался наверх. Однако я постаралась высовываться без спешки и брызг. Осторожно: сперва макушка, потом лоб, глаза и... наконец-то ноздри!

О, божечьки мои родненькие, как же хорошо просто дышать!

Так, не хрипеть и не фыркать. Всасываем воздух медленно, тихо и глубоко.

Немного поозиравшись сквозь заросли, я заметила рептилию: та не нашла продолжение запаха, ведь с пяточка на берегу я никуда не двинулась. Наверное, она решила, что я ушла по воде, а потому сейчас ускакала

дальше по косе и придирчиво обнюхивала песок и растительность. Она наклоняла морду к самой почве, чуть приседая и высоко задирая хвост, но передними конечностями в качестве опоры не пользовалась, разве что на миг-другой опиралась на камень или прихватывала сучья коряги.

Затем издалека послышался гортанный зов. Тварь подняла морду, ответила товаркам и, почти нехотя, побежала на сходку. Я не хотела думать, что мог означать услышанный ею призыв. Возможно, они просто меняют дислокацию, чтобы прочесать другую территорию. Может, нашли кого-то из моих подруг или лошадей.

Незачем об этом думать. Нужно постараться выбраться и найти угодивших со мной в передрягу женщин раньше хищников. Так что будем верить, что всё обойдётся.

Подождав достаточно, чтобы трижды околеть и помереть, я выбралась из воды и двинулась по косе следом за зверюгой. Ходить в одном сапоге оказалось хуже, чем босяком. Голая нога чудовищно замёрзла, но и обутая превратилась в ледышку, да в придачу продолжала мокнуть и похлюпывать. В общем, я стянула второй сапог, опорожнила и понесла в руках. Не знаю зачем. Может, швырнуть в ящерицу, если та снова меня разыщет.

Брести в неизвестность посреди ночи совершенно не хотелось, но и оставаться на месте я не могла: слишком уж оно неподходящее. Вот набрести бы на сторожку... а лучше на поисковую группы. Блин, столько времени прошло, а нас не ищут. Нет, глупость, мозги совсем заиндевели с этими купаньями. Конечно же, на поиски уже брошены все силы Кадогановской резиденции. Просто нас унесло течением на фиг знает какое расстояние. Нас ищут не там. И пройдёт время, пока район поисков расширят.

Может, заметят оставшиеся в иле следы от лошадиных копыт и трёхпалых лап, да всё поймут. Хотя там, на берегу столько растительности было... и приливы поднимают уровень воды не только в морях-океанах.

Остаётся надеяться только на магов. Хоть бы Браден или кто-то из его коллег владел искусством захвата разума животных, особенно птиц. Раз уж нас нельзя найти по личным вещам и органике... Блин, мне тут разумная мысль пришла. В темечко постучалась. Ведь не обязательно использовать именно наши мумии. Лошади — их тоже защищали от магии? Ну, возможно. Скотины дорогие, да и принадлежат аристократам.

Но если я ошибаюсь, это выход. Нужно только послать на конюшню за сбруями, потниками, щётками, заглянуть в стойла: сколько не выгребай, а немножко навоза там всегда отыщется. Надеюсь, такая же мысль посетит голову одного из магов и он не постесняется высказать её вслух. Ну, знаете, как это бывает. Давление авторитета, когда молодое дарование вроде нашло ответ раньше собственных наставников, но боится делиться им, чтоб не высмеяли и не указали, где твоё место.

Это я про Лисана вспомнила, если что. Ведь он тоже совершенно точно участвует в наших розысках прямо сейчас, а Мила осталась в усадьбе и переживает — больше за него, чем за нас.

Мысли о друзьях немного согрели меня, а вот про семью я старалась не думать, чтобы не начать реветь. Очень не хочется, чтобы отцу и Блайку сообщили о моей скоропостижной кончине. Как отреагирует Адан, не знаю. Но подозреваю, что и он расстроится. Всё же мой старший брат продолжает помогать семье, хоть и покинул её по долгу службы. Не поверю, что в его сердце не осталось хоть крохотного уголка для своей сестрицы, пусть та и обидела его по гроб жизни.