Гномка в помощь, или Ося из Ллося
Шрифт:
— Неужели дрожь из-за трат? Ося, признавайся. У тебя золотая лихорадка или аллергия на пустой кошель?
— Не издевайтесь, лучше дайте коньяк. — Я сжала дрожащие руки в дрожащие же кулаки, отчетливо понимая — перетрусила.
— Выходит, испуг, — подвел черту задохлик. Невесть как выудил из стола бутылку, затем стакан и вопросил: — Или просто замерзла?
— Да какая разница, — отмахнулась я и взяла все в свои руки.
— Ося, не стоит! Ося, это очень коварный напиток, его запрещено давать дамам! — предупредил маг, когда я от щедрот души плеснула в стакан много больше
— Регген, не первый день под одной крышей живем. Пора уяснить, я не дама. Гномка. Меня ваше питье не берет, да и, в общем, мало что берет, тем более пугает…
И пошла я разбирать покупки, ставить опару и разогревать рис на обед: сладкий, с запеченным яблоком — для себя, и чуть подсоленный — для мага. Мрачного мага, который явно пожалел коньяк и теперь втихую негодовал второй час подряд.
— Неужели ничего не боишься? — шипел он, не отходя от меня ни на шаг и мешая замешивать тесто.
— Ну… разве только крыс, — я подвинула Реггена плечом, а затем и вовсе указала на стул со словами «сядьте и не шевелитесь».
Сесть не сел, но отойти соизволил.
— Почему крысы?
— Они с голодухи могут живого загрызть.
— Не только они, — заметил граф-задохлик, покосившись на свою давно остывшую кашу.
— Ой, ешьте и не начинайте! А не хотите, так вспомните про шелк.
— Хорошо, тут точка. — Он зачерпнул ложку риса и замер с нею у рта. — Но в Акри ведь что-то было? То, что тебя обозлило, возмутило?
— Возмутили цены на муку, в столице она куда как дешевле.
— Потревожило? — продолжил граф-оружейник расспрос.
— Щенок потревожил. Под юбку полез, а после забился в ноги и чуть меня не уронил. И все из-за зверя…
— Какого зверя? — насторожился маг и отложил тарелку.
— Трудно сказать. Большого, лохматого, на оборотня похожего, но те размером меньше раза в три и не такие бестолковые. Вот этот удивил, так удивил. Выскочил на нас в проулке и, гремя цепями, побежал в жилые кварталы. — Припомнила, как дело было, нахмурилась. — Все вывески сорвал, тенты над лавками покорежил, бестолочь хвостатая! А вот арбалетчик из стражей озадачил. Он словно меня не видел, стал слишком близко и чуть не задел. Если бы не ваш портал, я бы получила по лицу отдачей от тетивы.
— Загоняли кого-то из озверевших одержимых. Новолуние! — Регген протяжно выдохнул. — Путь в твою деревеньку нам теперь заказан.
— С чего вдруг?
— Потому что все шарахаться начнут, как от прокаженных. Урген Врадор ест свой хлеб не зря. — Задохлик с тоской посмотрел на вымешиваемое мною тесто, вздохнул повторно и явно не по теме. — Он сделает все, чтоб в вашей округе стало известно о красных тростях.
— Узнают, и что? — я совсем не понимала его расстройства.
— И все начнут бояться. Кто-то специально дразнить, кто-то презирать, а в большинстве своем все будут прятаться… опять.
Вот уж вряд ли!
— Не будут. Вы плохо знаете Ллосевцев. Они не бояться начнут, а охотиться. Вывесят доску почета, присудят победителю денежный приз, и каждый год будут подсчитывать пойманных, покалеченных или же нечаянно убиенных одержимых.
— Ты шутишь…
— Говорю
— Красота? Сколько тебе было лет?
— Шесть полных, — ответила я улыбкой.
— И что хорошего?! Маленькая гномка в лесу, наводненном хищным зверьем, да еще с манком, — перечислил маг и оторопел, видать, от догадки. — Ты была за приманку?
— Ну да! И приманкой, и загонщиком… да кем угодно, лишь бы опять в плотницкой сидеть не пришлось.
Регген хотел спросить что-то еще, но тут рядом с ним зазвенела капля портала. После коротких переговоров с постучавшимся в поместье, маг засобирался. У этих сборов, как и у прошлых, была одна и та же причина — он забыл про ужин с герцогиней. Уходя, обещал вернуться, а меня просил не сбегать.
Да куда уж мне! Если я поставила тесто, и осталось только придумать, как у слизней капусту взять. Прийти с ножом и корзинкой, с гостинцем, или перво-наперво сообщить о своем визите, а затем уже явиться? В то же время, как сообщить? Записку написать или проорать на все поместье, что я вскоре приду, и не просто так? И не понять, они меня примут или разглядят во мне угрозу.
— А, была не была!
Прихватив корзинку, нож, морковку, спустилась вниз. В подвале было темно и очень влажно. Магический кристалл, ярко светящийся в кузне, с каждой пройденной ступенькой становился все более тусклым и прозрачным. Словно это не его я добрый час продержала в натопителе печи, не он мерцал фиолетовыми гранями, сообщая о своем заряде, не его Регген нахваливал, как лучшего помощника для мага. И стоило мне только ступить на пол подвала и опустить у ног корзинку, как эта гадость многогранная чихнул мелкой вспышкой и потух. Оставил меня тет-а-тет с тишиной, мраком и стойким чувством — в подвале я не одна.
Глаза к темноте еще не привыкли, на ум пришел Солом Дийе и его опасливый взгляд на спуск в подвал, и почти безоговорочное принятие лжи о главной самке среди слизней, обоеполых и вроде как боевых. И что-то мне совсем не захотелось идти ни на ощупь, ни со светом, ни одной. А стоило так решить и подняться на ступеньку, как из глубины подвала поднялся гул, и что-то крупное и тяжелое покатилось в мою сторону, издавая неприятный свистящий звук. Был ли это камень или слизняк в броне, разглядывать не стала, бросилась наверх, позабыв о корзинке.
Я не врала задохлику, говоря о детстве, да и об отсутствии страха тоже не лгала, однако с неизведанным предпочитала встречаться средь бела дня, а не в потемках. Именно поэтому для второго спуска в подвал я взяла три факела — ножки сломанного стула и новый кристалл.
Магический подлец потух, едва я сделала от лестницы крошечный шаг. Факелы погасли со странным «плюх», так и не позволив найти оставленную корзинку. А ведь я ее у лестницы на пол опустила. И куда она укатилась? Потерев переносицу и пару раз вздохнув, я пошла наверх, чтоб еще раз вернуться со светом.