Гоблинские сказки
Шрифт:
— Скоро прибудем на Коморы и я вам свежих сухарей куплю, — обещает он.
Нет реакции.
И вот в один прекрасный день раздаётся с мачты крик:
— Пираты!
Мы все выскочили и глядим с вожделением на тех, кто умеет жить красиво. Ох, посидеть бы с ними за одним столом! Уж хоть бы блюдья полизать!
Корабль наш был дрянь, однако команда, хоть и голодная, но очень злая. Догнали мы пиратов. Они и не полагали, что делают что-то нехорошее. Кидд велел им лечь в дрейф и затребовал к себе капитана.
Мы думали
— Приказываю баклана с троса снять и утопить, — надменно молвит Кидд.
— Зачем топить? — выполз осмелевший кок, — Давай его сюда к нам, на камбуз.
И вышло, братцы, что зря мы гонялись за этим самым кораблём. Никакие это не пираты, а простой армянский купец плывёт по своим делам. Груз кофе везёт. Кидд проверил у него бумаги и с миром отпустил.
— Нет, так дело не пойдёт, — говорят ребята, — Мы считаем, что это не купец, а самый что ни на есть пират. И рожа у него пиратская. Да мало ли кто какую бумажку тут напишет.
И попёрли все на офицеров.
— А мы что? — те говорят, — Мы ничего. Мы вообще тут ничего не знаем. И дело наше маленькое. Давайте попросим у купца маленько кофе.
— Зачем просить? — говорю я, — Давайте просто отберём. Наверняка груз контрабандный.
— Ты кто такой тут?! — надменно спрашивает капитан.
— Я судьба твоя, — отвечаю.
Все расхохотались и на него с ножами.
— Я сейчас вас буду здесь маленько расстрелять, — тяжело дыша, сказал нам капитан.
Тут кто-то взял и нахлобучил ему на голову мисочку с червями. Опутали, сердешного, по рукам и по ногам да на гауптвахту. Баклана ему туда подбросили, чтоб не скучно было.
Короче, мы не стали много суетиться. Шхуну себе взяли, а команду вместе с армянином отправили на наш клипер. Кушать солонину с червяками. Потом их, говорят, потопили — намаячил капитан наш в Индийском океане своими подвигами.
Ну, тут у нас и началась совсем хорошая жизня. Все отъелись, подобрели. А мантры всё равно каждый вечер распевали. Я у них был вождь духовный. Меня единодушно и выбрало всё братство капитаном. Я одел те шикарные одёжки, что носил Уильям Кидд и представлялся всем его фамилией. Как заставляем кого пройтись по доске от борта, так я и говорю:
— Радуйся, несчастный. Тебе всемилостивейший Уильям Кидд дарует жизнь.
А сам Кидд сидел на гауптвахте и орал, как резаный:
— Пустите меня, негодяи! Я должен оправдаться перед законом!
И, знаете, так он нас достал своими патриотическими приставаниями, что плюнули мы на него и высадили в Вест-Индии. Пускай идёт и объясняет всё закону. Да ещё червей ему в карман насыпали для пущей убедительности.
Вот
Мы приплыли в Глодон, пришли в суд послушать, что там говорят. А там такие жуткие вещи про него рассказывают! И на него всех политических собак навешали. Особенно тори были злые на него, что он с вигами связался. И Великие Моголы прислали список обвинений. А уж Ост-Индская Компания как изгалялась! Короче, всем он насолил своими морскими грабежами.
Мы так удивились! Да ничего же он такого ведь не делал! Сидел себе в чулане в обществе баклана. Про баклана, кстати, тоже наплели: будто он там был главным идейным заводилой.
Процесс был настоящим юридическим позорищем. Обвинители бесчинствовали. Адвокаты все подкуплены. Кидду рта раскрыть не позволяли. Мы с галёрки свистели и улюлюкали. Бросались помидорами. Кричали, что судью на мыло, но тот и так был в мыле.
— Скажите, Кидд! — орал он, брызгая слюнями на защиту. — Вы признаётесь, что спрятали награбленное на острове Гарднерс возле нью-йоркского Лонг-Айленда?!!!
У Кидда рот завязан, он ничего не может говорить.
— А правда ли, что вы затопили сокровища… — судья сдвинул помидоры с обвинительного протокола. — у берегов Коннектикута и Гаити?!!!
Кидд бьётся головой.
— Послушай-ка, пошли отсюда, — шепчет мне боцман, — Не могу видеть, как закон себя позорит.
Мы вышли и направились из Глодона прямиком на нашем судне к Лонг-Айленду.
И, знаете, вышло, что не зря Кидда обвиняли. Оказывается, он всё же был пиратом и много золотишка спрятал на острове Гарднерс. А притворялся патриотом! Как можно после этого верить вигам?! Тори были правы.
Потом мы поплыли и к Коннектикуту, и к Гаити. Всё отыскали, что он там попрятал. А на Гарднерсе поставили каменную стелу и выбили на ней: "Кэп Кидд, с друзьями так не поступают!" Только ему всё это было безразлично. Его повесили на глодонском причале в цепях, обмазанного сплошь дёгтем, чтоб не портился подобно корабельной солонине. Четыре года он висел так.
А мы с ребятами решили отомстить за хорошего человека. Я продолжал рядиться под него и, когда мы суда топили, кого-нибудь да отпускал. И важно говорил:
— Передайте там в Глодон: мафия бессмертна!
А пацаны орали:
— Кидд жил, Кидд жив, Кидд будет вечно жить!
Так, братцы, долго был я Киддом, пока однажды не погорел по пьянке. Зашёл в таверну и полез к одной бабёнке. Мне табуреткой треснули по голове, а потом сказали, что бабёнка померла. Судья мне присудил три года. Братва вся без меня уплыла, я и решил прибиться к вам.