Гоблины в России

Молокин Алексей Валентинович

– Страшная сила в Несмертельной Пуле, если, конечно, знать, как ее использовать. Вам это, слава создателю, не дано, а кому дано, тот не знает.

– Какая такая сила?
– заинтересовался Иван-воин, он же Сержант.
– Тем более, сама же сказала, что она несмертельная. По-моему, настоящая сила как раз в смертельных пулях заключается. Сколько раз видел, иная пуля свистнет - и ничего, только волосы холодом продернет, а иная прилетит без звука, шуркнет тихонько, словно кто кровью в снег сплюнул - и все - конец.

– Ошибаешься, солдат, - качает головой шаманка, - ох,

как ошибаешься. Несмертельная пуля, эта та пуля, которая крови хлебнула, да жизнь до конца не выпила. И в землю не упала, не упокоилась, значит. Вот и ждет такая пуля своего часа. Сила в ней да ярость великая. Думаешь, почему раненые пулю, которая в них попала, с собой носят?

– Почему?
– спросил Иван-солдат и машинально потрогал грудь. Там на стальной цепочке висела обыкновенная автоматная пуля калибра семь целых шестьдесят две сотых миллиметра. В госпитале подарили. После операции.

– А потому, что это смерть свою они на цепи держат.
– Шаманка посмотрела на Ивана, и усмехнулась.
– А пока смертынька на цепи - быть солдату живу. Одна смерть от другой защитит, если, конечно та, другая, проворней да сильней не окажется.

– А это чья смерть?
– Мальчиш показал на черную луковку в стакане. Вокруг пули-луковки хороводились маленькие пузырьки, словно водка ни с того, ни с сего закипать начала.

– Не ваша, - засмеялась шаманка.
– А чья - не скажу!

– Так, выходит, это ты от чьей-то смерти так на глазах и раскрасавилась?
– возмутился Безяйчик.
– Нет, ты правду скажи!

– А жизнь она всегда от смерти происходит, больше-то не от чего. И не зыркай на меня глазищами, не больно-то я пугливая!
– сказала Татьяна, достала их карману закопченную трубку-носогрейку и затянулась вонючим болгарским табаком. И в каком только соцреализме она его купила?
– Ну, чего знать желаете? Спрашивайте, пока я добрая, а то ведь я и передумать могу. Да и недосуг мне с вами тут...

Иван смотрел рот разинув то на Мальчиша с Безяйчиком, то на шаманку. Что-то вроде изменилось, а не понять что. Потом сообразил - теперь шаманка здесь главной стала, а Растюпинскские ребята перед ней словно съежились и мягкой шерстью обросли. Котята. Хотя и шипят.

А шаманка наоборот, залоснилась-закруглилась, волосы расправились, губы улыбаются, даже зубы, вроде, резаться стали. Да еще, какие острые. Нелюдские.

– Да какая же она старуха?
– подумал Иван.
– У Безяйчика, вон, похоже, в штанах тесно стало, вон, как заерзал.

– Ты, бабка, - сказал он вслух, - кончай людям мозги парить.
– Думаешь я тебе эту хрень - тут он ткнул пальцем в стакан с несмертельной пулей - в подарок привез? Ошибаешься, желторожая, серебряшку еще заработать надо. Оклемалась маленько, и будет! Давай, делай что надо.

Взял стакан с водкой, поболтал, так что пуля о стенки зазвенела, да одним духом в себя и опрокинул. Крякнул, колбаской закусил, черное серебро пальцами из стакана вынул, обтер об рукав, да обратно в карман и сунул. Шаманка только рот открыла.

– Ай, силен, ты Иван-воин, - сказала шаманка, когда Мальчиш с Безяйчиком ее минералкой отпоили.
– Надо же, и смерть-водка

тебя не берет! Ну, коли, выпил - жди похмелья. А пулю себе оставь на память, нету в ней больше силы, я первую пробу сняла, а остальное ты допил и не поперхнулся.

– С похмельем я, как-нибудь справлюсь, у нас на этот случай прибор имеется, - усмехнулся солдат.
– А ты обещала погадать, давай, гадай! Тоже мне, Инесса выискалась!

– Ну ладно, - сказала Татьяна, - погадаю!

Шаманка подошла к серванту, выдвинула ящик и достала оттуда большой плоский предмет, похожий на коробку от конфет, или на шахматы, только без шашечек. Поставила коробку на стол, сдвинув бутылки и тарелки с закуской, потом полезла куда-то в книжные полки и извлекла оттуда тонюсенькую свечку. Таким на рынке цена - пучок пятачок. Граждане теперь часто свечи покупают на случай отключения электричества. Так что, свечной заводик в наше время, стараниями энергетиков, дело очень даже прибыльное.

Между тем, ведьмачка взяла у Мальчиша финку с наборной рукояткой, положила свечку на столешницу и порезала ее на коротенькие желтые цилиндрики, с вершок всего длиной. Лунки в одной стороны концом финки проковыряла и белые фитильки выпростала наружу. Потом открыла коробку. Братва дружно сунулась посмотреть - что там? И так же дружно отпрянула. Аж головами стукнулись.

В коробке было что-то вроде лилипутского кладбища. Аккуратные могилки с квадратными камешками-памятниками располагались ровными рядами, словно конфетные ячейки с поставленными на попа шоколадными батончиками. Только на могилках имелись маленькие, аккуратные холмики, покрытые зеленой плесенью. Кое-где виднелись малюсенькие растрепанные веночки с совсем уж микроскопическими надписями на них.

Шаманка установила свечечки на могилках, но не на всех, а по выбору. На некоторые холмики только посмотрела, покачала головой, поправила камушки, а свечку ставить не стала.

Добыла огонь, трут раздула, и свечечки на могилках затеплила. А потом принялась руками над кладбищем разводить и приговаривать:

"Лица в памяти сплелись,

Кружит ветер лик, как лист,

Лица в памяти моей,

Северной луны бледней,

Ликов линия легка,

Как молитва без греха,

Лиц ликующих метель,

Лиц тоскливая метель,

Лиц безликий хоровод,

Ломок, словно летний лед,..."

Тут над могилками, где свечечки горели, появились светящиеся розовым светом огоньки-пушинки. Встали над горящими свечами, а потом медленно поплыли к шаманке, словно их что-то притягивало. А шаманка ладонями к себе делает медленно так, а потом, когда огоньки в стайку сбились, ладони наружу поворотила, дескать - стоп. Огоньки послушно остановились и принялись тихонько кружиться, образовав небольшой мерцающий шарик.