Год Барана. Макамы
Шрифт:
Ленин! Партия! Ком-со-мол!
Началась самая яркая полоса его жизни. Группка ребят, таких же легких, лобастых, с развитыми шейными мышцами. Победители математических олимпиад; чемпионы по гребле, летом и зимой гонявшие свою маленькую флотилию по Анхору; любители авторской песни, утащившие раз Москвича в Чимган и напоившие до потери невинности с одной певуньей под треск остывавшего костра. Он ходил, оглушенный своей взрослостью.
Их отбирали со всего города. По одному с района.
Даже по одному с двух, если не могли найти кандидатуру. Или если
Раз в неделю их собирали в Партшколе рядом с метро Горького. Вначале теория, зажигался диапроектор, в темноте поблескивали очки кандидата каких-то наук, молодого, с интеллигентной картавостью.
“Итак, учение о трех источниках и трех составных частях марксизма представляет собой диалектическое единство внешнего и внутреннего. Внешнее вы можете прочесть в любом учебнике. Уже прочли? Переходим к внутреннему. К материальной стороне. К объекту”.
Смысл слова объект они уже знали.
Кто-то прыснул. На него зашикали. “Я чихнул, говорю...”
Диапроектор высвечивал на экране серо-красную картинку. Внутреннее строение объекта. Красное — мышцы. Серое — кость.
“Тремя составными частями, согласно Внутреннему учению, являются Большая, Средняя и Малая мышцы...”
Ленин! Партия! Ком-со-мол!
После лекции они оставались поиграть в футбол или обсуждали нашумевший фильм Быкова “Чучело”. Или новую книжку Лутошкина по лидерству. Особый автобусик развозил юных гениев по домам. Иногда они ехали к кому-нибудь, всей оравой, заполняя хрущевки или узбекские дворы с овчаркой и клеткой с беданой на винограднике.
К себе Москвич обычно не звал. Мать приносила работу на дом, сидела ночью с чертежами, утром, сонная, вертела сковородку с подгоравшими гренками. Сестры взрослели и грубили. Москвич стоял почти каждую ночь под душем. “Ты чем там... занимаешься?” — ломилась в дверь мать. Он откладывал зеркальце, в которое рассматривал свой размягченный горячими струями объект, и выключал воду.
— По-моему, это гадость, — сказала Принцесса.
— Точно, — откликнулся из темноты Тельман.
— А вы об этом не знали — не слышали? — спросил Москвич.
Костер почти не горел, слабо перемигивались угли. Глаз пригляделся к темноте, проступили звезды и силуэт машины.
— Я думал, это в переносном, — Тельман наклонился к остаткам огня
и подул. — В переносном смысле.
Расположил несколько веточек на тлеющих углях, вроде икебаны.
Подул еще раз. Икебана загорелась.
— Рассказывайте уже...
— Скорее бы утро, — сказала Принцесса и зажала уши.
Посидев так немного, разжала, опустила ладони, наклонилась:
— А что было дальше?
Было слышно, как в ней скрипнуло что-то металлическое.
Огонь поднялся, стало видно схему, которую чертил на песке Москвич.
Тремя составными частями, согласно Внутреннему учению, являются Большая, Средняя и Малая мышцы Объекта.
Большая ягодичная мышца (gluteus maximus) —
Прямохождение человека, его эволюция от высших приматов, развитие производственных сил общества — все это было бы невозможно без Большой мышцы. В строении Объекта Большая мышца символизирует Пролетариат. Большая мышца играет главную роль в сидении человека, что также важно, поскольку эволюция самого человека шла от прямохождения к прямосидению (прямозаседанию). В некоторых пособиях можно встретить ее обозначение как “Ленинской мышцы”, однако на сегодняшний день это не является общепринятым. Взаимодействие языка с Объектом происходит преимущественно с Большой мышцей, что символизирует соединение инструмента речи — того, чем человек отличается от животного мира, — с другим важнейшим инструментом эволюции, Большой мышцей.
Средняя ягодичная мышца (gluteus medius) расположена под большой ягодичной. Участвует в отведении бедра, при фиксированном положении бедра отводит в сторону таз. Выпрямляет согнутое вперед туловище, при стоянии наклоняет туловище в свою сторону. Символизирует трудовое крестьянство. При определенной тренировке, можно обеспечить взаимодействие языка и с этой мышцей, не упуская, однако, взаимодействия с Большой ягодичной мышцей, как наиболее важной в построении коммунистического общества. Излишнее взаимодействие языка со Средней мышцей зачастую приводит к явлениям правого уклона, идеализации мелкобуржуазной психологии на селе, преуменьшению успехов колхозного строительства.
Малая ягодичная мышца (gluteus minimus), самая маленькая, однако глубокая из трех. Она также участвует в отведении бедра и выпрямлении туловища и символизирует интеллигенцию.
Взаимодействие языка с ней невозможно; утверждения ревизионистов о возможности бесконтактного массажа этой мышцы противоречат материалистическому учению об обществе и основаны на неправомерном преувеличении роли интеллигенции...
И было у великого шаха Ануширвана три сына.
Один — умный, другой — сильный, третий — дурак.
Состарился Ануширван.
Стал думать, кому бы из сыновей власть передать.
Позвал для совета мудрецов.
Говорит им: так и так, три сына. Один — умный, другой — сильный, третий — сами видите. Мы уже немолоды, телом некрепки, вот думаем, кому из них власть передать?
Достал первый мудрец волшебную трубочку со стеклышком, поглядел через нее на небо. И хотя ни одной звездочки на небе еще не виднелось, говорит:
“Сила — это хорошо. Сильных народ боится. Но сила правителя — в его уме. Если правитель умный, он и без телесной силы заставит народ повиноваться. И глупость — тоже неплохо, слишком умных народ не любит. Но и глупость правителя — в его уме: если правитель умен, он сумеет иногда глупцом прикинуться, чтобы народу понравиться.