Год черной собаки
Шрифт:
– Но...
– начал было советник.
– Вам что-либо не ясно?
Помощник поджал губы и пожал плечами.
– Можете идти.
– А как же?..
– Продавать по прежним ценам, никаких снижений. Это тоже мой принцип, и я от него не отступлюсь. Поняли?.. Остальное - моя забота. Ступайте.
Едва за советником закрылась дверь, промышленник потянулся к телефонному аппарату, снял трубку и набрал номер...
Комиссар Фокс прогуливался неподалеку от широкого, с белой колоннадой, подъезда отеля "Фламинго". Вообще-то гостиница
Фокс огляделся. Вдоль тротуара на полукруглой площадке, обнесенной каменным парапетом, припарковались несколько автомобилей. С краю стояла фиолетовая "тойота". Она-то, видимо, и интересовала комиссара. Он кивком подозвал полицейского, стоящего поблизости.
– Все сделано?
– спросил тихо.
– Все, сэр. Знак переставлен. На этаже дежурит наш агент. Объект у себя в номере, принимает ванну, по-видимому, собирается уходить.
– Хорошо.
– Комиссар взглянул на часы.
– Время еще есть.
Вечер принес прохладу, но от асфальта парило. Из распахнутых окон бара слева от отеля доносилась суматошная музыка. По улице по три-четыре человека фланировали завсегдатаи этого района. На панель выходили "совы" те, кто в основном ведет ночной образ жизни, отсыпаясь днем.
Полицейский что-то прошептал в висевшую на груди рацию и доложил комиссару:
– Объект вышел из номера, сэр. Спускается по лестнице. Сейчас будет здесь.
Из подъезда показалась высокая блондинка в белой широкополой шляпе из рисовой соломки и в темных очках.
– Вот она.
Женщина направилась к "тойоте", на ходу натягивая сетчатые перчатки. Какой-то мулат услужливо бросился к лимузину и стал поспешно тряпкой протирать ветровое стекло.
– Сгинь, - презрительно процедила сквозь зубы блондинка и протянула руку к дверце.
– Извините, - Фокс шагнул вперед.
– Это ваша машина?
– А в чем дело?
– Прошу прощения. Это ваша машина?
– повторил вежливо, но настойчиво.
– Моя. А в чем дело? Я спешу.
– Я комиссар полиции. Вы нарушили правила. Сожалею, но тут запрещена стоянка.
– Не говорите глупостей. Я здесь паркуюсь постоянно. Вон знак.
– Она слегка дернула шляпой.
Фокс даже не посмотрел туда, куда указала женщина, он прекрасно знал знака нет. Вернее, он есть, но значительно правее, "тойота" оказалась за чертой его действия.
– Совершенно верно, - ухмыльнулся комиссар.
– Указатель имеется, но не там, где бы нам с вами хотелось.
– Но ведь еще днем...
– попыталась возразить женщина. Она была выше Фокса, чуть наклонила голову, и в каждом стеклышке ее очков комиссар видел свое отражение.
– Будьте любезны ваше водительское удостоверение?
–
– Женщина достала из лакированной сумки, висевшей у нее на плече, документ и протянула Фоксу.
– Не беспокойтесь - это займет мало времени, - успокоил ее комиссар и взмахом ладони подозвал полицейского. Передал ему права.
– Но придется проехать в участок. Это совсем близко.
– Я не могу. Меня ждут!
– вспылила женщина.
– Берите штраф, и конфликт исчерпан.
– Сожалею.
– Лицо Фокса расплылось доброжелательностью.
– У нас теперь новые правила, и я как раз проверяю их исполнение. Да вы не волнуйтесь. Пустая формальность, обещаю - через пять минут снова сядете за руль.
– Он наклонился к полицейскому и шепнул:
– До моего личного распоряжения не выпускать. Отвечаете. И смотрите в оба, эта штучка не так безобидна, как выглядит.
Полицейский и блондинка сели в "тойоту", и она, резко рванув с места, скрылась за поворотом.
Фокс покосился на циферблат, стрелки показывали двадцать два часа.
От увитого ползучими растениями вазона на парапете отделился человек и подошел к комиссару. Это был инспектор.
– Мы можем ехать, шеф? Люди проинструктированы, машины за углом в переулке.
– Сколько вы взяли?
– Двадцать. Старший сержант Ричмонд...
Вилла "Арабески" словно притаилась в глубине тенистого парка, окруженного высокой чугунной решеткой. Построенная в мавританском стиле, аккуратненькая и свежеокрашенная, выглядела среди разлапистых кленов словно игрушечная. На ее залитом луной фасаде не светилось ни одного окна, будто она необитаема, Однако из трубы на остроконечной крыше вилась тоненькая струйка дымка. Во флигельке, притулившемся неподалеку, в окнах горел свет.
Прячась за оградой, полицейские растянулись цепочкой.
– Окружить здание!
– скомандовал Фокс.
– Осторожнее, не спугните их. Внутрь не входить. Сержант Ричмонд?
К комиссару приблизился здоровенный полицейский с крупными чертами сурового, но простоватого лица.
– Слушаюсь.
– Возьмите двух человек и пройдите за дом к выходу. Перекройте пути отхода. Клиенты у нас серьезные, но надеюсь, обойдемся без стрельбы. И сами не переусердствуйте.
– Слушаюсь.
– Сержант отошел к оцеплению. Что-то сказал и вместе с двумя полицейскими направился, укрываясь в тени деревьев, к черному ходу...
В полицию Ричмонд поступил, когда ему уже перевалило за тридцать. Жена умерла совсем молодой от перитонита, оставив на его руках крошку дочь. Малышку выкормила грудью вместе со своим сынишкой соседка. Пожалуй, не было более заботливого и ласкового отца, чем этот неразговорчивый человек, работавший тогда механиком в авторемонтной мастерской. Зарабатывал Ричмонд прилично и осиротевшего ребенка всячески баловал. Девочка росла чистенькой и умненькой. Училась отлично, была не по возрасту развита, много читала.