Год дракона

Civettina

– Колдун и лекарь – пограничные ипостаси. Некоторые драконы их вообще в одну объединяют, – фыркнула Шу. – Я с этим не согласна, потому что колдун может стать лекарем, но лекарь колдуном – вряд ли.

– Я видел двойственность, думал, ты тоже заметишь, без теста, – подколол знакомую брат, и та обиженно повела плечами.

Тем временем кровь, стекавшая к моему локтю, все-таки капнула на ковер. Я испуганно поднял глаза на хозяйку дома.

– Не беспокойся, это всего лишь капля крови, – Шу потрепала меня по волосам и вышла из комнаты.

Я подошел к брату в надежде, что он подскажет, что делать,

или поможет справиться с кровотечением, но Вовка только произнес:

– Прости, я не хотел доводить до этого.

– Где там твои раны? – в комнате появилась Шу, держа в руке какую-то палочку, похожую на сладкую соломку. Взяв зажигалку, хозяйка подожгла край палочки и направилась ко мне. Я невольно попятился: еще одна порция боли была лишней в сегодняшней программе.

– Не верю, что он твой брат, – пожаловалась Вовке девушка и ухватила меня за плечо. Я понял, что теперь сопротивляться бесполезно, и приготовился вынести еще одну мучительную процедуру. Но когда Шу прикоснулась дымящимся концом палочки к ране, я не ощутил боли – только приятную прохладу и небольшое пощипывание. После прижигания кровотечение остановилось. Закончив обрабатывать раны, Шу потушила странную палочку, сунув ее в рот, а потом снова вернулась в кресло.

– Можешь одеваться, – на ходу бросила она.

– Когда он сможет выбрать себе знак? – деловым тоном спросил Вовка.

– Можете прямо сейчас заехать. Я позвоню и предупрежу, – Шу закинула ногу на ногу, с вызовом глядя на моего брата. Все-таки ее сильно задевало, что он с ней вежливо-прохладен.

– А ритуал?

– Я позвоню.

– Мы ограничены во времени. Через неделю нам надо уехать.

– Я не принадлежу себе настолько, чтобы исполнять каждую прихоть приезжих, – отрезала Шу.

– Это не прихоть, это пожелание, – сдал назад брат. – Я понимаю, что ты очень занята, но вдруг у тебя получится устроить все завтра или послезавтра…

– Мне нравятся напористые парни, но ты же прешь как танк, – Шу повела бровью.

– Меня не зря зовут Спецназом.

– Дурацкое прозвище. Оно совершенно не для тебя, и ты знаешь, по какой причине.

– Тогда я жду звонка? – Вовка поднялся.

– Жди, – Шу одарила его выразительным взглядом. – Дверь найдете?

– Приятного вечера, – улыбнулся брат.

– До свидания, – промямлил я.

Мы вышли в коридор, молча оделись и покинули квартиру, захлопнув за собой дверь.

– Она та еще стерва! – сказал я, когда мы ехали в лифте.

Вовка усмехнулся уголком рта.

– И она на тебя запала. Если бы не я, она бы трахнула тебя.

Брат закатил глаза и помотал головой:

– Где она – и где я! Ты не понял разницу, я вижу.

========== Знак ==========

Перемещаться по центру Москвы днем было чрезвычайно затруднительно, мы то и дело останавливались на светофорах и по два часа пропускали пешеходов, а когда Вовка решил срезать дорогу дворами, то мы уперлись в тупик, потому что проводился ремонт большого участка улицы. Ругаясь сквозь зубы, брат вернулся на прежний путь.

– Куда мы сейчас?

– Тебе нужен знак. У каждого дракона он должен быть, чтобы другие драконы видели своего. Это что-то вроде армейского жетона, – говорил брат, лавируя между другими машинами. – Это может быть любое украшение, ты сам выберешь то, что тебе

по душе. Я браслет себе взял, – Вовка поднял вверх левую руку, напоминая, про что он говорит. – Но ты не должен снимать свой знак ни при каких обстоятельствах, поэтому отнесись к выбору серьезно.

Я кивнул, но в душе решил, что тоже выберу себе браслет. Вовкин мне нравился. Он напоминал наручные часы: толстый кожаный ремешок с металлической застежкой, только вместо корпуса часов – два узких продолговатых камня. Они были серого цвета, полупрозрачные и в то же время матовые, и если вглядеться, то можно было увидеть внутри них пузырьки воздуха – почти как в янтаре.

– Мы совершим обряд посвящения – разбудим твою сущность, чтобы ты стал больше драконом, нежели человеком, – продолжал тем временем брат. – Но во время ритуала на тебе должен быть знак. Он впитает информацию о тебе, и другие драконы смогут ее увидеть, а ты сможешь читать знаки других драконов.

Мне не очень хотелось, чтобы кто-то получал обо мне хоть какую-то информацию. С тех пор как у меня появились фальшивые документы, я с опаской относился ко всякого рода рассекречиваниям.

– Шу сказала, что я колдун и лекарь. Что это значит?

– У каждого дракона есть свое предназначение – область, в которой он может достигнуть небывалых высот. Это предназначение дается с рождения, но иногда не проявляется до тех пор, пока не проснется сущность. К счастью, в тебе твое предназначение уже проявилось, но у меня были некоторые сомнения, одно ли оно у тебя. То, что ты дракон-колдун, я понял сразу, но к колдунам животные не липнут, только к нянькам или лекарям. Поэтому я и хотел убедиться на сто процентов.

– Что я колдун-лекарь? – я рассмеялся. – Вов, ты шутишь? Какой из меня колдун? Я не верю в магию.

– В магию пусть верят маги, а ты колдун, – хмыкнул брат. – Это примерно то же, что ученый. Ты знаешь свойства веществ и на их основе создаешь новые вещества с новыми свойствами.

Я невольно вспомнил свои сны.

– Когда я увидел, как ты готовишь, я сразу понял, что ты дракон-колдун. И Горыныч это понял, потому и подарил тебе колдовскую книгу. Там рецепты на все случаи жизни, но, пока ты не готов воспринять информацию, книга ее от тебя скрывает.

Я присвистнул.

– Задатки лекаря в тебе говорят о том, что ты сможешь создавать и лечебные смеси. Что-то типа химика-фармацевта. Поэтому Шу и сказала, что колдун может стать лекарем, ведь химик может создать порох, а может и аспирин. Зато лекарь никогда не научится создавать лекарства. Его назначение – уметь применять их. Впрочем, не только их, но и любые другие методы – физиотерапевтические, хирургические, реанимационные, акушерские…

– Я в шоке, – усмехнулся я. Мне хотелось сказать многое, но я не мог облечь свои мысли в какую-то стройную форму. – А ты кто по ипостаси?

– Дракон-кузнец. Чинить, ковать, собирать-разбирать – это мое.

Вот уж точно! Я вспомнил жизнь в деревне, когда на Вовке держалось все хозяйство. Видимо, в стрессовой ситуации его сущность стала проявляться с самого детства.

– Я думал, что ты воин.

– Воин поневоле. Мне надо заботиться о вас с Максиком. Всему, что я сейчас умею, я научился с большим трудом, потому что у меня не было выбора. И поэтому воин я посредственный.