Год французов

Фланаган Томас

— Не понял, разъясните.

— Мы находимся в графстве Мейо, а оно входит в провинцию Коннахт.

— …являющийся ключевым в провинции Коннахт, в наших руках. Прочие городки и селения к западу захвачены группами местных патриотов, которых вдохновил наш пример. Создана Республика Коннахт, ею управляют и французы и ирландцы. Ряды повстанцев множатся так стремительно, что нам уже непросто предоставлять им необходимое. Короче говоря, начало положено блистательное, и я теперь понимаю, почему так горячо хвалил своих соотечественников полковник Теобальд Уолф Тон. Как и мы сами, ирландцы — дети Революции… А чьи это земли?

— Аристократа по имени Клерморрис.

Он и лорд Гленторн — самые могущественные землевладельцы в восточном Мейо.

— А разве не господин Мур? — резко бросил Эмбер. — Тот, кого мы поставили президентом? Вы же заверяли меня, что…

— Его брат Джордж помещик средней руки, — пояснил Тилинг. — В вашем понимании он не аристократ, но и не последний человек в округе. Муры — семья уважаемая.

— Наш президент добавит лавров в мой венец, — сказал Эмбер, — прошу вас, продолжайте… Согласно приказу, я должен был обеспечить высадку и дожидаться генерала Арди. Чтобы упрочить свои позиции, необходимо было продвинуться в глубь острова и захватить Каслбар. Полная и безоговорочная победа, столь отрадный единодушный порыв населения Мейо меняет обстоятельства. Пока инициатива в этой части острова принадлежит мне, полагаю, было бы просто преступно не развить успех. Не знаю, отплыл ли Арди, или, может, его перехватила английская эскадра, я же намереваюсь в ближайшие три дня призвать под свои знамена как можно больше патриотов-ирландцев, разобраться в донесениях, не поднялись ли люди в каком уголке острова на восстание, воодушевленные Каслбарской битвой. Свои же войска я буду держать в полной готовности, чтобы передать их под команду генерала Арди. Но если он не высадится, я намереваюсь двинуться дальше.

В комнате было тихо, лишь скрипело перо Тилинга.

— …двинуться дальше, — повторил он.

Эмбер не обратил на это внимания. Он снова загляделся на лиственницы лорда Клерморриса.

— …Судьба этого острова решится в ближайшие десять дней. Прогнозы благоприятны: возможно, отвага и дерзость принесут нам успех, и у Франции появится верный и бесстрашный союзник… Письмо закончите, как полагается.

Тилинг положил перо и пробежал глазами написанное.

— Прочитать сначала?

— Нет, нет. — Эмбер снова подошел к столу. — Вы удивлены, почему именно вас я попросил написать это письмо?

— Был удивлен, — сухо ответил Тилинг, — сейчас уже нет.

Эмбер улыбнулся и медленно, грузно опустился в кресло.

— Объясните.

— Мне не пристало…

— Чушь, — оборвал Эмбер, — объясните.

— Вы намного превышаете данные вам полномочия из-за одной-единственной победы и надежды, что поднимутся и другие провинции. Вам, конечно, не хочется, чтобы остальные французские офицеры знали те доводы, которые вы приводите для военного ведомства.

— Верно, — сказал Эмбер. — Попали в точку. А каково ваше собственное мнение? Ведь вы в некотором роде офицер Французской армии.

— Я еще и ирландец. В некотором роде, — ответил Тилинг. — Тон, может, и верит, что восстанет весь народ, а я нет. Несколько месяцев назад организация наша очень пострадала. Ведь ее основные силы были в Ольстере и Уэксфорде. Да еще в Дублине. Ну и, пожалуй, в центральных графствах. Только в них может вспыхнуть крупное восстание в ближайший месяц. Здесь же, в Мейо, мы приняли в Общество множество темных, не знающих ни слова по-английски крестьян, отрезанных от остальных графств. Не придет Арди — нам надеяться не на что.

— Арди еще не покинул французских берегов, можете не сомневаться, — сказал Эмбер. — И в Ирландию он не пойдет до тех пор, пока все не убедятся,

что столь успешно начатую мной кампанию нужно достойно завершить. Ведь этот вельможный старик Корнуоллис не сидит сложа руки. Он ведет с севера навстречу мне большую армию. И если он меня отыщет, каслбарский триумф не повторится, но если восстанет весь остров и недели три мне удастся уклоняться от боя, Арди будет здесь.

— Три недели уклоняться от боя? — с сомнением переспросил Тилинг. — Это на нашем-то островке?

Эмбер лишь пожал плечами.

— Ирландия по территории больше, чем Вандея. Значительно больше. И я смогу уклониться от боя. Если повезет.

— А если Арди все же высадится, где мы к тому времени будем?

Эмбер сжал кулак, поднял над столом, разжал и растопырил пальцы — весьма необычный жест.

— Позвольте спросить, генерал, в какой степени можем мы рассчитывать на успех?

— Обстоятельства против нас. Слишком многое должно произойти своевременно и быстро. Восстанут на местах — а вы в этом сомневаетесь; скоро ли высадится Арди, а за ним и Килмэн; как начнет разворачивать войска Корнуоллис. Не исключена возможность, что он раскинет сети пошире, опутает нас и свяжет по рукам-ногам. О плане своем скажу лишь, что он самый выгодный в данных условиях.

— Выгодный для Франции или Ирландии?

— Конечно, для Франции, — ответил Эмбер, — выгодный для Франции. Ведь вы же к Франции обратились за помощью, и вы лично, и Уолф Тон, и Фицджералд, и прочие. Мы, что ли, толкали вас на путь измены Англии, вы сами позвали нас, чтобы крепче досадить Англии. И вот мы здесь. Повезет — нас будет еще больше. Но и у вас в стране мы служим своей родине, как вы — своей.

— Своей родине, — повторил Тилинг, — а не Революции.

— Франция — это и есть Революция, — неожиданно пылко произнес Эмбер. — Моя победа в Ирландии упрочит Революцию, а победа Бонапарта в Египте ее, быть может, уничтожит.

— Думаете, для крестьян, которых вы посылаете под пушки, это имеет какое-то значение?

— Задайте этот вопрос себе. Они же не мои соотечественники, а ваши.

— Я им и задаюсь. Только очень уж вопрос страшен.

— Верно, — печально согласился Эмбер, — страшный вопрос. Война пожирает людей. Мы посылаем своих детей под пушки. Но в разгар кампании задаваться этим вопросом нельзя.

— Я перепишу ваше донесение начисто, — сказал Тилинг. — Оставить для вас копию?

— Разумеется. И проследите, чтобы выбрали надежного гонца. С первым приливом судно должно выйти в море.

У двери Тилинг обернулся.

— Скажите, генерал, лобовая атака на открытой местности без прикрытия приводит к неоправданным потерям в живой силе, не так ли?

— На этот раз атака себя оправдала, — ответил Эмбер.

ИЗ «ВОСПОМИНАНИЙ О БЫЛОМ» МАЛКОЛЬМА ЭЛЛИОТА В ОКТЯБРЕ ГОДА 1798-ГО

На следующий день после Каслбарской битвы меня направили на восток, в Слайго, чтобы удостовериться, в каком состоянии там движение Объединенных ирландцев, и по возможности выяснить, как обстоят дела в Ольстере. Эмбер учитывал возможное присоединение к нам остатков повстанческих сил на севере. Со мной поехал учитель Оуэн Руаф Мак-Карти. Не исключено, что дорога на Слайго частично в руках крестьян, и Мак-Карти легче, чем мне, удалось бы объясниться с ними. По правде говоря, на дорогах было небезопасно появляться всякому, по одежде, поведению и речи похожему на протестанта. Нас, однако, подобные злоключения миновали, хотя Западное Слайго и находилось в руках повстанцев.