Год в Колчаковском застенке
Шрифт:
и до нас, наконец, дойдет очередь. Возлагать, однако, какие-либо надежды
на это, по-моему, не следует, так как допросы эти производятся лишь
о
ел
о
_
И000 человек. В коммерческом клубе находится более 600 человек, и
загажен он до невероятности.
26 октября.
Горизонт проясняется. Узнаем, по крайней
„кары“ за участие в советской работе и другие „преступления“—три
месяца тюрьмы, но без зачета предварительного заключения.. хотя бы
полгода прошло до приговора.
–
Наконец, дождался и я допроса.
Допрашивал пожилых лет товарищ прокурора Кр-в.
Интересно его определение настоящего суда:
• —• Мы больше по впечатлению судим; если арестованный не
выглядит разбойником, отпускаем.
73 сентября 7978 i.
№ I.
Екатеринбургская Тюрьма.
Не периодический, об‘емлющий все течения
политической, экономической, общественной и
тюремной жизни
Ж У Р Н А Л .
Выходит по мере накопления материала.
Бесплатно.
От редакции.*)
„Гони природу в дверь—она через окно“. _
„Этоуж давно стало общепонятной истиной.' От
себя прибавлю: захлопни наглухо окно, а природа—
через дымовую трубу.
По замощенной булыжником улице все же
пробивается зеленая травка и на болоте вырастают
цветы.Правда, трава, что растет на мостовой, не чета
гордо-высокой сочной траве широких вольных степей, и
болотные цветы не отличаются ни яркостью, ни
разнообразием красок, ни благоуханием.
Эти чахлые, бледные растения не приносят ни
пользы, ни радости. Но это—протест природы против
оков над ее живой, благодатной силой...
Наш тюремный журнал — это тоже растение,
пробивающееся из-под каменных плит, это—цветок на
болоте
*) Щахя место, я вынужден был, готовя „дневник“ для пе-
чати, несколько сократить редакцонпую статью.
Ему не сравняться с сияющей всеми цветами
радуги вольной литературой. Ему неоткуда черпать
живительные соки вольной жизни.
Но на воле светит. . солнце... И ..несжатые полосы“
нетерпеливо ждут и радостно манят своего пахаря и
жнеца.В стране перестраивается на новый лад
политическая
перестали бороться за свои идеалы... Все кругом так
настойчиво требует напряженной и энергичной
деятельности людей.
А мы?
Мы „арестанты“'—граждане, мещане, рабочие,
крестьяне, внезапно и насильно оторваны от своей
родной почвы и общественной сферы и брошены за
железную решетку, в каменный мешок.
Но от темного и душевного томления в душном,
грязном и тесном каземате мы еще не потеряли своих
природных человеческих стремлений и еще сохранили
стихийный порыв к деятельности, добру и красоте».
Какова же цель тюремного журнала, спрашивает автор ред.
статьи, и отвечает:,,В нем, как в зеркале, может отразиться вся серая и
безрадостная жизнь тюрьмы. На его страницах
„ арестанты“ могут излить всю скорбь наболевших душ
и... может быть кто-нибудь прочтет из этих строк
зароненную кем-либо „божью искру“ святой любви и
ненависти“.
Далее редакция журнала объявляет его внепартийным,
приглашает писать каждого и выражать уверенность, что
,,вся тюрьма пожелает принять самое живейшее участие? в журнале“.
Вторым номером является статья „К судьбе арестованных“
(написано карандашей), трактующая о полном произволе арестов (доносы,
личные счеты) и судьбе заключенных, и страдающая большим недостатком
—наивной верой в то, что общество, отрицательно в большинстве
относящееся к огульным арестам, заставит власть (моральным давлением)
освободить невинных ни в чем людей, брошенных в тюрьмы.
Здесь сказалось отсутствие политического чутья и правильной
оценки сил со стороны внепартийной редакции.
На какое „общество“ расчитывала она, когда властвовала буржуазия
в союзе с золотопогонниками, а все живое (профсоюзы, напр.) было загнано
в угол?...
Из статьи вывожу интересную цифру— к моменту выпуска журнала
в тюрьме насчитывалось 2000 арестованных.
тельству. Поводом к этому послужила аннексия Кыштым- ского уезда.
Военные действия начались. Будет об'явлена .мобилизация блох и прочих
паразитствующих элементов в области»,