Годы гроз

Ульянов Александр

Эльтон разжал объятия. Вкус поцелуя сменил медный вкус крови.

— Мы не должны, сир Лавеллет, — дрожащим голосом сказала Алина. Ее прекрасное лицо заливала краска. — Мы не должны.

— Почему? — утирая губу, спросил Эльтон. — Разве мы не любим друг друга?

— Я люблю тебя, — сказала принцесса. — Но мы не должны. Мы не любовники, мы возлюбленные. Эльтон, ты… держи себя в руках, мой рыцарь.

— Чем ближе мы к цели, тем это труднее. И знаешь почему?

Лавеллет сделал шаг в ее сторону, и Алина отступила, словно

испугалась его. Эльтон встал как вкопанный — этот шаг назад оказался для него в тысячу раз больнее, чем укус.

— Мы приехали сюда, чтобы ты не стала королевой, так ведь? Чтобы ты стала свободной. Тогда почему ты хочешь выйти замуж за того, кто выгоден, а не того, кого любишь? Ведь королевы поступают именно так.

Алина мигом побледнела, словно краску стерли с ее лица. Эльтон видел, что ранил ее глубоко, глубже чем когда бы то ни было — но именно этого он добивался.

— Я отправляюсь за Тиир, любовь моя, — поклонился он. — Я встречу там проводника, и уже скоро мы сможем отправиться к Леонару.

— Мы не уедем, пока я не исцелю болезнь, — обескураженно сказала Алина. Ее глаза наполнялись слезами, и Эльтон отвернулся.

— Как будет угодно… ваше высочество.

* * *

Когда он второй раз, на свежую голову проехал через город, то увидел, как все ужасно. Несколько улиц он преодолел, не встретив ни души. Пара собак, завидев его, вылезли из кучи мусора и какое-то время тащились следом, принюхиваясь. Потом они, как по команде, сорвались с места и побежали прочь.

Шаги лошади отдавались коротким эхом в городской пустоте. Опустевшие, разграбленные, сожженные дома — наверное, даже последствия войны не выглядят столь уныло и жутко. Повсюду на улицах валялась одежда и какие-то вещи, у порогов гнили отбросы.

Весь город был построен из мрачного серого камня, от дорог до кончиков часовен. Став пустым, он как будто исполнил свое предназначение. Эльтон не мог представить эти темные улицы живыми.

Лавеллет поправил маску. Два слоя ткани, завязанные за ушами, содержали внутри пахучие травы, давленый чеснок и горную соль. Верили, что это спасает от болезни. Алина ничего не сказала против, но и хвалить этот метод не стала.

Когда Эльтон оказался у городских ворот, знакомый зычный голос окликнул его. Лавеллет обернулся и увидел Фредегера. Он был пешком, с широким мечом у пояса и маской на лице.

— Ты следил за мной?

— Нет, сир, не совсем. Я тут помогал горожанам по приказу принцессы и увидел вас.

— Ты так быстро добрался сюда?

— Да, я специально шел быстро. Здесь рядом я вырос.

Здоровяк говорил так не наигранно, что Эльтону верилось. И все-таки он уже понял, что Фред не так прост, как пытается выглядеть.

Телохранитель герцога вздохнул:

— Понимаете, сир рыцарь, я вспоминал наш вчерашний разговор.

— Решил, что получил недостаточно?

— Нет,

дело в том, что я вспомнил — признания тех людей слышали еще палач и пара гвардейцев. Палач-то умер, а гвардейцы живы.

— Ты грязный вымогатель, Фредегер.

— Что вы, сир. Я просто беспокоюсь, чтобы никто не узнал вашу тайну. Будь на моем месте вымогатель, он бы сразу забрал у вас все деньги.

— А ты, выходит, собираешься забрать их по частям?

— Простите, сир рыцарь. Мне правда стыдно, что приходится просить, ведь я свое получил. Но те гвардейцы помнят о тайне, так что надо заплатить.

— Как их имена?

— Они сказали, что если я расскажу, они выдадут вашу тайну.

Эльтон молча вытащил из пояса два золотых и швырнул их Фредегеру. Тот ловко поймал их.

— Простите, что так вышло, сир, я больше вас не побеспокою. Кстати, куда вы?

— Принцесса попросила меня навестить ближайшие деревни.

— Там мало кто остался. Не подъезжайте близко к реке — в тайге появились оборотни.

— Оборотни? — недоверчиво переспросил Эльтон.

— Да, крестьяне говорят, их там целая стая. А может, врут, чтобы пустили в город. Хотя в Тихом доме, кажется, сидел один оборотень.

— Что за Тихий дом?

— Видели укрепленный монастырь возле города? Там держат больных рассудком, одержимых и колдунов. Уж не знаю, зачем монахи это делают. Слухи жуткие ходят, но все равно это ведь дело богоугодное? Ладно, сир, удачи, — резко закончив разговор, Фред скрылся в переулке.

Чувствуя себя глупо обманутым, Эльтон повернулся к воротам и крикнул:

— Эй там! Открывайте по приказу принцессы!

* * *

Уже только подъехав к Тииру, Эльтон ощутил тревогу. Тайга на том берегу была словно другой мир, темный и тихий. Лавеллету показалось, что кто-то смотрит на него из чащи.

Брод был отмечен столбом, обвязанным мешковиной. Рядом стоял пенек, а на нем лежало несколько зерен пшеницы и сморщенная четвертинка лука. Похоже, здесь суеверные крестьяне оставляли подношения лесу.

Лошадь легко пересекла брод, но оказавшись на другом берегу, тут же зафыркала и заупрямилась. Эльтон ощутил, как волна неведомой энергии прошла через тело, оставив мурашки на коже и сосущее чувство тревоги в груди. Непоколебимая тишина давила на него, как крышка саркофага.

Лавеллет сотворил святой знак и поехал по опушке вдоль течения. Острозубая впадала в Тиир чуть дальше. Лошадь упрямилась и шла, беспокойно косясь на утопленный в тени лес. Тайга казалась тихой, но не спящей — скорее похожей на зверя, сидящего в засаде. Эльтон не мог отделаться от ощущения, что кто-то неотрывно глядит на него, и не спускал ладони с рукояти меча.

Дойдя до притока, он едва заставил лошадь войти под густые хвойные кроны и привязал ее к ели. Бедняга постоянно фыркала и тянула узду.