Годы гроз
Шрифт:
Дэнтон кивнул и поскакал прочь, не оглядываясь.
IX
Вон та собака — из них
— Пожалуйста, господин! Видит Бог, не вру!
— Пошел на хрен, сказано! Нету оборотней никаких! Волки расплодились, вот и все!
— Да послушайте! Волков-то много, но в стае той и собаки, и люди! Кто ж это, как не оборотни?!
— Последний раз тебе, шлюхин сын, говорю: пошел на хрен отсюда!
— Да
Откуда ты?
Чик бросился наутек, а Оглан рассмеялся. Сидел за несколько лиг от Дримгарда, глубоко в лесу, на новом лежбище. Чик был возле города, а Оглан слышал все, что слышит он. Глухо, как будто через толстую дверь — но все же слышал благодаря дейярт.
Много дней прошло с побега. Солдаты Тихого дома не пытались искать. Или пытались, но уже перестали. Одним словом, ворота монастыря починили и закрыли, как раньше. Слышал, как селяне поминали инквизитора Молларда — мол, придет и зароет всех оборотней.
Пусть попробует. В стае Оглана сейчас — больше сорока волков и два десятка собак. Три десятка быстро растущих волчат и пять собачат. Почти все они связаны дейярт. Волки постоянно разведывают лес, собаки ходят по округе. Оглан знает все, что происходит.
А происходит то, что страшная болезнь не отступает. Люди мрут, как мухи. Город заперт, деревенские выживают как могут. Такое мрачное место, где царят голод и беззаконие, было в самый раз для Оглана.
Поднялся с лежака, устланного оленьими шкурами. Брякнуло ожерелье на шее. Оглан сделал его из клыков и когтей побежденных волчьих вожаков. Расправил плечи, потянулся и громко завыл. Стая подхватила, даже те ее члены, что были далеко от логова — и тайга наполнилась единым воем могучего братства.
Оглан ощущал себя сильным, как никогда. За прошедшее время трижды становился волком на охоте. Всякий раз это было сложно и больно, но стоило того. Превращаясь в волка, испытывал такой душевный подъем, что казался себе выше деревьев. Звериное тело пылало силой, а когда Оглан снова становился человеком, отдых казался как никогда приятным, а сон — сладким.
Чужой, незнакомый запах пришел по одному из дейярт. Принюхался — но не носом, а волей, через обоняние волка далеко отсюда. Человек. Необычный запах. В этих землях люди пахли по другому. Этот пришел издалека.
— Гор!
Безухий пес подскочил и залаял, поднимая остальных. Оглан набросил одеянье из шкур, перекинул через плечо колчан и лук. Спасибо тому охотнику. Он подарил оружие и Чика. Жаль только, стрел мало. Своими грубыми пальцами Оглан не мог сделать новых.
Мысленно выделил десяток волков, которые пойдут с ним. Всей огромной стае нечего там делать. Человек всего один.
Предвкушал очередное убийство. Запах ужаса. Сегодня не нужен дейярлорис или другой ритуал. Сегодня просто убьет. Может, сделает это быстро, стремительно, чтоб человек едва успел
Хотя вряд ли. Оглану нравилось, когда они мучаются.
Идя, чувствовал волнение, но еще и страх. Нет, не страх. Тревогу. Ему снова казалось, будто кто-то смотрит. Вцепился взглядом и держит, не отпускает.
Зарычал и взмахнул руками, прогоняя тревогу, как насекомое. Все это шутки мрака. Его много вокруг, стелется повсюду, как невидимый туман. Тут началась резня, которую боголюбцы звали каким-то там искуплением. Разбитые войска дарминорцев отступали, америйцы и кальдийцы преследовали их. Тут всюду кости, всюду предсмертный ужас и тени погибших. И чем дальше в тайгу, тем больше зла. Оглан пробовал зайти глубже. Набрел на руины замка. В разбитых воротах лежал скелет огромной невиданной птицы. Когда подошел ближе, вокруг замелькали туманные силуэты. Стало холодно, и вдруг раздался шум неистового боя.
Крики на разных языках, вопли ярости и боли, грохот стали. Эти люди давно погибли, их оружие истлело, но тени до сих пор сражались.
Оглан бежал оттуда еще быстрее, чем из Тихого дома. Нет уж. Тревоги, которую испытывал на опушке, вполне хватало. Ужасы глубокой тайги пускай достанутся кому другому.
Воспоминания о страшном замке не помогли беспокойству уйти. Напротив. Оглан снова зарычал и сплюнул.
Снова почуял запах человека, на этот раз своим носом. Велел волкам идти осторожней и тише. Достал и наложил стрелу.
Человек был одет в серо-зеленый плащ и, хотя носил сапоги, шагал почти бесшумно. За спиной у него висел мешок, на поясе — топорик и кинжал. Он что-то жевал и одновременно бормотал себе под нос. Пальцы его постоянно двигались. Оглан даже подумал, не колдун ли этот человек, не творит ли какое заклятье, но нет. Он просто говорил сам с собой.
Вышел и встал у него на пути. Человек не сразу увидел его, а заметив, остановился. Оглан оскалился, показывая стальные клыки. Человек потянул из ножен кинжал. Волки, рыча, окружали его.
— Имя Жаен де Лодье, — сказал человек. — Что вам угодно, друг?
Говорил он тихо и как будто бы грустно. Смотрел отрешенно, словно его мысли были где-то далеко. Оглан чуял страх, но слабый, притупленный. Казалось, что Жаен насмотрелся такого, что волки для него теперь не страшнее зайчат.
— Говоришь, как чужеземец. Откуда ты? — спросил Оглан.
— Энарион. Вы слышать о нас? Остров-страна на юге.
— Остров? Среди моря?
— Да. Хотите, дарю камень со дна моря? Принесет удачу.
— Нет, Оглан не хочет. Заберет сам.
Жаен печально усмехнулся:
— Позвольте мне.
Оглан приказал напасть. Одновременно Жаен что-то бросил на землю и кинулся бежать. Раздался хлопок, и пламенеющий запах ударил в нос каждого волка. А Оглану, благодаря дейярт, досталось вдесятеро больше. Глаза наполнили слезы. Сильный, едкий запах не давал вдохнуть, заткнул обоняние, словно нос и глотку забили тлеющими тряпками. Гор, бывший ближе всех к Жаену, упал и заскулил, царапая морду когтями. Оглан чувствовал его боль, жгучую, как огонь.