Годы гроз
Шрифт:
Эриг встал — вернее, поднялся — на колени.
— Снимай шлем.
— Хватит, я сдаюсь! — воскликнул Раддерфорд, и голос предательски сорвался.
— Снимай шлем!
Витторио схватил капитана за забрало. Удар чекана сломал шарнир и наполнил рот кровью. Забрало звякнуло о землю. Эриг сплюнул и снял поломанный шлем, обнажая мокрые от пота волосы и как будто подставляясь под гнев Божий.
— Проси прощенья.
Эриг сглотнул. Его душил стыд, но слова как будто сами просились на язык.
— Простите, сир. Я оскорбил вас. Я был
Сказав это, Раддерфорд сорвал с руки платок леди Пьерриг и отбросил его. Послышался чей-то короткий всхлип. Быть может, это была она.
Витторио сделал полшага вперед.
— Теперь пади ниц, — сказал он почти без акцента.
Эриг поднял пылающее лицо, и увидел в глазах паладина презрение, от которого захотелось умереть.
— Я сказал — пади ниц! — воскликнул он и дал ему стальную пощечину.
Боль обожгла щеку, и во рту снова появилась кровь. Эриг проглотил ее вместе с позором.
— Лучше убей меня.
— Ниц!
Мгновения тащились, как тучи, тяжелые и мрачные. И в тот момент, когда Эриг был уже готов склониться, раздался голос Эсмунда Первого:
— Хватит! Остановите это!
Витторио поднял взгляд и коротко поклонился.
— Все по воле короля, — сказал он.
«Я умер бесчестно», — успел подумать Эриг.
Острие с мерзким звуком вошло между глаз Раддерфорда. Паладин выпустил рукоятку, и капитан рухнул вперед с чеканом в голове. Завизжала какая-то дама, за ней еще одна. Разревелся ребенок, сидящий у отца на плечах.
Воздух застрял у Эсмунда в глотке. Он вскочил, отбрасывая кубок в сторону, и собственный голос едва донесся до ушей:
— ГЕРДА!
— Мой король, — сжимая зубы, ответила та.
— Взять его! Взять живым!
— Щиты! — заревела Герда. — Король отдал приказ!
Шестеро рыцарей двинулись вперед, обнажая клинки. Витторио наклонился и вытащил чекан из головы Эрига, под которой уже расплылась темная лужа.
С Витторио пришли два собрата — им позволили прийти в доспехах, но без оружия. Один поднял изрубленный щит, второй взял Гранглинг.
— Положи мой меч, проклятый кальдиец! — прокричал какой-то рыцарь, но не двинулся с места.
— Ваше величество, услышьте меня, ваше величество! — сквозь туман ярости пробился дрожащий голос. Симон, в залитой вином сутане, тряс Эсмунда за рукав.
— Нет! — вырвался король. — Этот подонок ответит!
— Пожалуйста, государь! Нам это не нужно! — Симон чуть не плакал, багровые щеки тряслись от ужаса. — Все прошло по правилам!
Королевские Щиты окружили паладинов. Те встали спина к спине, готовясь отразить атаку. Придворные стояли, распахнув рты и глаза. Только кальдийцы по стеночке выбирались со двора.
— Говнюк переборщил, но бой был честным, — буркнул Йоэн, покручивая в руках топор.
— Ваше величество! Проявите великодушие! Иначе мы не доживем до дня, когда Престол станет нашим!
Гнев Эсмунда сразу спал. Призрак смерти восстал за спиной, обдав его
— Мы, Симон? Или только я?
— Ваше величество, я хотел сказать…
Щиты и паладины были на расстоянии удара. Герда оглядела своих.
— Взять этого живым. Остальных убейте, — процедила она.
Один из Щитов завопил, как разъяренный дракон, и кинулся вперед.
— Остановитесь! Герда!
— Назад! — рыкнула она.
Клинок Щита и Гранглинг только раз столкнулись, выбив искры, и телохранитель отступил, рыча, будто пес на цепи.
— Позвольте им уйти, — произнес Эсмунд.
Витторио первым опустил оружие и поклонился.
— Гральца8, вашье величество.
Эсмунд не ответил. Он наблюдал, как паладины беспрепятственно покидают двор. Тот, что с Гранглингом, подошел и отдал меч хозяину, и толпа расступилась, пропуская трех синих рыцарей.
— Как надоело мне это, — покачал головой Эсмунд. — Как надоело терпеть унижение в собственном дворце! Неужели я сам здесь, как пленник?!
Вопрос остался без ответа, да король его и не ждал.
— Почему же, Эриг?! — вопрошал он у мертвого. — Как ты мог?!
Снова молчание. И пускай зрение давно уж подводило короля, он видел, как ряды придворных становятся все реже.
— И вы все стояли и молча смотрели, как чужестранец унижает вашего брата! Позор всем вам! Просветитель всемогущий, неужели мне не служит ни одного достойного человека?!
И с этими словами Эсмунд направился прочь.
XI
Немало людей собралось после поединка в Пенном зале — по сути, дорогой таверне внутри дворца. Здесь варили чудные эль и пиво, подавали всевозможные вина и более редкие напитки: черешневый ликер из Среднего Кальдириума, сливовые настойки из Дримгарда, густой северный мед с ароматом сосен и даже водку из Энариона, чистую, как слеза, и горячую, как огонь.
Столы в Пенном зале стояли вдоль стен, а в центре располагался большой общий стол — цельный сруб многовекового дуба, в центре которого была организована жаровня с вертелом. В простые дни за него садились обычно те, кто приходил просто поесть. На праздники свободного места за столом было не найти, и порой на столе устраивались лихие танцы.
В самом углу, при затушенной свече сидели два рыцаря. Коррин Гвин родом из Ривергарда и Гиральд Вельд, родом неизвестно откуда. Оба были придворными рыцарями Кроунгарда, но далеко не из лучших. Точно не из тех, кого король знает лично.
Коррин через день нес почетный караул у Башни клятвы — бесполезнее ничего придумать нельзя. Башня сгорела одиннадцать лет назад. Да, в ней погибла королева, ну и что с того? Если б у Коррина была жена и она умерла, он бы просто нашел себе новую.
И в жизни он хотел добиться большего, чем скучать целый день у пожарища.