Годы гроз
Шрифт:
— Со всем уважением, мой король, это поле приносит немало пшеницы как владельцу, так и короне, — сказал один из рыцарей. — А мой род всегда был верен Кроунгарду. Мой прапрадед покоится в Тайном зале, и…
— Не стоит хвастать достижениями предков, если сам ничего не добился, — перебил его соперник. — А в Годы гроз никто не богат пшеницей. Я ращу на тех угодьях лишь сургу.
— Довольно! — отрезал Эсмунд. — Король принял решение.
Камергер ударил посохом о пол, ставя сегодняшнюю точку в споре. Рыцари
Поток просителей не иссякал, и Эсмунд сам прервал его после полудня. К трону допустили того, кто ждал приема уже не меньше двух недель. Человек в лиловом дублете с длинной светлой косой, спадающей на плечо, преклонил одно колено.
Так положено. Простолюдины встают на оба колена, знатные — только на одно. Эсмунд дал знак, и Герда, капитан Королевских Щитов, вышла вперед и силой заставила человека встать на оба колена.
— Я могу отбыть, вашье величество? — покорно спросил кальдийский посол. Внешне он ни капли не оскорбился.
— Думаешь, ты такая же важная персона, как Великий Наместник, чтобы задерживать тебя?
Чужестранец молчал. Придворные тоже молчали, глядя то на него, то на короля.
— Ньет, вашье величество, — наконец ответил посол.
Эсмунд поморщился. Жующий кальдийский акцент всегда раздражал его.
— Можешь отбыть, и захвати с собой пару соотечественников. Мне надоело слушать кальдийскую речь при своем дворе и нюхать ваши тошнотворные духи!
Посол благоразумно кивнул. Герда все еще стояла над ним, и ее не по-женски каменное лицо сейчас выглядело еще суровее, чем обычно.
— Что перьедать моему королю?
— Илларио отправил мне письмо и посылку. Я не буду ничего писать, передай на словах: Великий. Наместник. Останется. В Америи.
— Позвольте сказать, ваше величество.
Кардинал Джерио эль Лекко возник прямо перед троном словно из ниоткуда. На его мелком лице расцвела лошадиная улыбка.
— Нет! Довольно шептаться. Герда!
Капитан Щитов молниеносным движением сорвала с пояса топор и занесла его в воздух. Посол вздрогнул и сжался, по залу пронесся вздох ужаса, когда топор опустился… и упал на пол.
— А вот и посылка, — сказал Эсмунд, глядя, как медленно обретает цвет лицо посла. — Передай ее своему королю.
— В-вашье величество, — акцент стал еще сильнее, так что Эсмунд едва разбирал, что лопочет кальдиец. — Это же значить война…
— Именно. Забирай и иди прочь.
Бормоча что-то еще, посол поднял топор и поднялся сам, прижимая оружие к груди. Этикет безупречен — поклон, десять шагов спиной вперед, еще поклон, и только потом он повернулся к королю спиной.
Еще до того, как кальдиец покинул зал, Эсмунд поднялся, проклиная про себя боль в пояснице. Выпрямился, насколько мог и объявил:
— Позовите писцов и хранителя печати! Вы все — напишите своим родственникам
Пажи побежали исполнять поручение. В зале поднялось волнение, кто-то сразу поспешил удалиться. Несколько рыцарей приветствовали решение государя. Растерянный кардинал Лекко поклонился королю и исчез в толпе придворных.
Мерзкий человек. Архиепископ Симон убежден в его верности, но как может быть верен урожденный кальдиец, пять лет проведший в Первом Граде?
— Можно сказать? — спросила Герда, вернувшись к трону.
— Говори, — сказал Эсмунд, садясь.
— Война будет страшной. Объединенный Кальдириум — не те разрозненные государства, что мы угнетали веками.
Эсмунд никогда не сомневался в своих решениях, и Герда лишь на миг заставила его задуматься.
— По воле Господа и воле королей война все равно случится. Не я начну ее, так Илларио, — Эсмунд стал разминать ноющую кисть. — Так лучше это сделаю я, правда, Герда?
Она кивнула, но согласия на ее угловатом лице не было и в помине.
— Правда, — сказал Эсмунд. — Все решено. Пусть будет так.
Пусть будет война.
IV
Америя, г. Низарет
Ночью в дверь Молларда постучали. Он сразу проснулся и взглянул в окно. Еще темно. Кому понадобилось будить его до рассветной молитвы?
— Войдите.
В комнату с трудом протиснулся Симон со свечой, уже одетый к путешествию. Дэн собирался встать, но архиепископ махнул рукой и присел на кровать. Кровать прогнулась, отчаянно скрипнув.
— Я уже отплываю, — сказал архиепископ. — Люблю завтракать на воде. Для этого у меня даже есть небольшая барка.
Дэнтон кивнул.
— У меня есть для вас тайное поручение, инквизитор Моллард.
— Я слушаю, ваше святейшество.
— Вчера, пока мы были на соборе, в Низарет прибыла одна важная особа. Я прошу вас сопроводить ее до Дримгарда.
— Дримгард на востоке, — напомнил Дэнтон. — Еретики — на севере.
— Я и без вас знаю, где что находится в нашей стране! — раздраженно пробубнил Симон.
— Тогда вы понимаете, почему я отказываюсь от поручения.
— Вы не можете, — протер опухшие глаза архиепископ.
— Могу. Мне следовало разобраться с Возрождением уже давно.
— Вы не можете! — возвысил голос Симон. — Это приказ короля.
Дэнтон поднял бровь.
— Полтысячи солдат инквизиции должны в преддверии осени идти на край Востока, чтобы сопроводить одного человека? Вы уверены, что его величество не рехнулся?
— Перестаньте, Моллард, перестаньте, — покачал головой архиепископ. — Не будьте таким же упрямым, как Хейс.