Годы испытаний. Книга 2
Шрифт:
– Все это будет зависеть и от того, какую оборону имеют русские, - заметил Нельте, немец с суровым, малоподвижным лицом и острым взглядом темных глаз.
– Они всю весну укрепляли ее. За год войны с нами они многому научились.
– Но русские переоценивают себя, - вмешался Гуммель, широкоскулый шатен с рыжими усиками.
– С наступлением в районе Харькова, на которое русские возлагали большие надежды, они с треском провалились.
– Закончим мы сосредоточение на месяц раньше, и будь у нас больше свободных резервов, - говорит Мильдер, -
– Ничего, немецкая армия наверстает упущенное, - смеется Баблер - Разве меняет это положение дел? Месяцем раньше или месяцем позже, - все равно судьба русских армий предрешена.
– Вы, подполковник, думаете, что русские будут только бежать? Когда надо - они умеют обороняться, и довольно упорно, - сказал Мильдер.
– По-моему, мы уже испытали на себе, насколько они упорными могут быть в обороне.
– Успех во многом будет зависеть от силы нашего первоначального удара. Если нам удастся разрезать оборону русской армии по частям и не допустить отхода за Дон, они покатятся до самой Волги, - уверял, жестикулируя, Баблер.
– Скоро вы убедитесь в том, что я был прав. С кем на пари?
– Согласен, - протянул руку Нельте.
– На пять тысяч марок. Гуммель, будьте арбитром.
Гуммель, улыбаясь, разбил руки спорящих.
– А мне, как арбитру, что?
– Бутылку лучшего коньяку.
– И то дело. Не даром все же.
– Сегодня вечером, - перебил их спор генерал Мильдер, - все вы доложите мне окончательно свои решения. Через неделю, подполковник Нельте, вашему полку предстоит первому начать выход в район прорыва.
Глава пятнадцатая
Разведчики сидели в землянке в ожидании ужина, курили, шутили между собой, когда на пороге появился Еж. Под мышкой в мешке у него повизгивал поросенок. Как только командир переступил порог, его встретили дружным смехом.
– Здравствуйте, орлы!
– бросил Еж, опуская свою беспокойную ношу на землю.
– Здравия желаем, товарищ лейтенант!
– весело и разноголосо приветствовали его бойцы.
– К такой закуске только спиртику не хватает, - сказал Куралесин.
– Где же это вы раздобыли такую ценную закуску, товарищ лейтенант?
– Нашел, - бросил Еж, - еле ушел… Не ровен час хозяин нагрянет, тогда пиши все пропало.
Куралесин тут же оглядел всех.
– Ну, вы за нас, товарищ командир, не беспокойтесь, мы вас не подведем. Мы его сейчас одним махом - раз-два, и в общий котел…
Еж внимательно осматривал разведчиков. «Неужели они думают, что я принес поросенка для еды? Неужели никто ни о чем не догадывается? Сказать или нет? Погожу еще… Не может быть, чтобы они не догадались».
И
– Ну и разведчики из вас - горе луковое. Никому и невдомек, зачем товарищ лейтенант принес приманку.
Все уставились на Кленкина, а затем перевели взгляд на Ежа.
– Приманка? Это для кого же приманка?
– Для фрицев, - ответил, вставая, Кленкин.
– И кто вас только в разведчики назначал? Смекалки ни на грош.
И тогда всеобщий смех потряс землянку.
– Вот это ловко придумал наш командир!…
Еж, лукаво ухмыляясь, сказал:
– У разведчика должен быть глаз остер, ум хитер, собачий слух, охотничий нюх…
Больше двух недель разведчики под наблюдением Ежа тренировали поросенка, приучая его повиноваться.
С утра они привязывали поросенка за ошейник, отпускали его на веревке на подножный корм. Стреляли холостыми патронами и даже бросали неподалеку взрывпакеты, чтобы он привык к боевой обстановке. Вечером, затемно подтягивали короткими рывками веревку, и поросенок покорно шел, похрюкивая, так как знал, что его ожидает вкусное пойло и даже сахар на закуску.
Тем временем, пока тренировалась живая приманка, разрабатывались и отвергались новые и новые планы по захвату «языка». Разведчики заметили, что противник выдвигает дежурный пулемет в овраг, за свои минные поля, чтобы простреливать «мертвое пространство» [11] перед своим передним краем. Вот тут Еж и предложил устроить засаду. Немцы не знали, что впереди нашей первой траншеи оставлены только противотанковые мины, а противопехотные сняты для действия разведки. На нейтральной полосе, между минными полями, много воронок, в которые и должны были пробраться разведчики, используя их для засад.
Командир полка утвердил предложенный Ежом вариант и место действия разведки. Но когда уже все было готово, помощник командира полка вдруг приехал из командировки и, узнав, что исчез поросенок, доложил Изнанкину, требуя наказать повара. Еж решил, что ему надо идти выручать товарища. «Ну, теперь все пропало, все пропало», - думал он. Сколько хлопот и трудов затрачено. Обидно, что замысел засады срывался и цель, к которой вот уже сколько месяцев стремились разведчики - добыть «языка», - отодвигалась неизвестно на какое время.
В землянке Изнанкина плавал плотный, как осенний туман, дым. И когда Еж вошел, он с трудом различал лица присутствовавших. Он обратился к полковнику Канашову, спросил разрешения и доложил о своем прибытии. И тут только увидал, что у двери стоял Никита Митрофанович.
– А я тебя не вызывал, лейтенант, - пробасил Изнанкин, - ты по какому ко мне вопросу?
– Я, товарищ майор, насчет поросенка…
Изнанкин весело рассмеялся.
– Что, вместе решили полакомиться поросятиной?…