Голая суть

Перри Бонни Дж.

— Вижу, что Тита принесла пару и для тебя. — И кивком головы указал на мокасины меньшего размера, лежавшие рядом с выложенной камнем ямы для очага в центре палатки.

— Правда, они такие милые? — Скай опустилась на колени. — Жду, не дождусь их примерить.

— Разреши мне помочь тебе разуться. — Он окинул взглядом потертые сапоги в стиле «вестерн». Поездка на мотоцикле не могла не сказаться на их когда-то гладкой коже. И судя по тому, как Скай то и дело растирала «мадам Сижу», пострадали не только ее сапоги.

Ему бы так хотелось вначале заняться ее мягким местом и помочь ей растирать его, чтобы восстановить кровообращение. «Мечтай, мечтай, Осаге! Но не забывай: вначале сапоги».

— А как твои ноги? — Она выгнула дугой правую бровь. — Помоги мне с сапогами, а я помогу тебе.

— Договорились.

— Сначала ты.

Он вытянул ноги. Обычно сначала помогал ей он, но теперь ступни ныли до невозможности, умоляя о свободе.

Занявшись его ногами, она перевернулась, обратив к нему спину, и оседлала подъем. Как она великолепно выглядела в такой позе, а, точнее, как великолепно выглядела ее попочка, похожая на опрокинутое сердечко! Голубые джинсы, побелевшие от частой носки, растянулись до максимума поверх лучшей из виденных им попок. Ему бы так хотелось притянуть ее мягкое место к себе и снять боль с них обоих!

«Тихо, пони!» — предупредил он свое вздымающееся мужское естество.

— Ты мне поможешь? — Хлопнув в ладоши, она наклонилась еще ниже и поглядела на него из-под ног, словно профессиональный центровой в футболе. Такая позиция исключала всякую возможность даже подумать о том, чтобы схватиться за «чертову кожу» и попытаться за нею поухаживать. Нет, о коже он все-таки думал. Об ее обнаженной коже.

Ему бы хотелось поиграть с нею в игру, не имеющую ничего общего с футболом. Не потребуется особого труда для того, чтобы застать ее врасплох и лишить точки опоры, а прежде, чем Скай успеет отреагировать, она уже очутится у него в объятиях, и он сделает завершающий ход.

Идея великолепна. Время и место абсолютно неподходящие.

Он дернул ногой, а она, схватившись за заднюю часть сапога, рванула его от себя. И прежде, чем он сделал толчок, сапог уже был у нее в руках, причем вместе с носком, а как только он снялся совсем, то полетел к противоположной стенке типи.

— Следующий! — И она оседлала другую ногу. На этот раз он уперся ногой ей в зад, выгнув стопу применительно к теплой округлости. Давным-давно он не касался Скай столь интимно.

Интимно.Он закрыл глаза. Неужели это слово будет вечно его преследовать?

— Готов?

Он почувствовал, как она прочно ухватилась за низ сапога.

— Толкай, — велела она.

Он стал медленно нажимать на ее зад. Скрючил пальцы в сапоге, чтобы тот плотнее сидел на ноге. Он не торопился. А какой мужчина будет торопиться, когда его босая нога лежит на великолепно очерченной теплой попочке?

—

У тебя, что, нога распухла? — спросила она, пытаясь стянуть сапог.

Он чуть провел ногой по изгибу зада, испытывая новые ощущения. Он ощущал полноту и крепость ее бедер, а также контур заднего кармана под стопой. Пальцы откинули клапан, и нога стала воспринимать очертания женщины, ранее им скрытые.

— Эй! — Хватка ее на миг ослабла, а затем она вновь с силой стиснула сапог. — Не напрягай пальцы. Тянись!

Он расправил пальцы в сапоге и нежно уперся в «мадам Сижу». Сапог сполз без труда.

Она обернулась.

— По-моему, тебе нужна новая пара сапог. А то у тебя, похоже, нога стала больше.

— Все того же размера, я недавно проверял. Ну, а если ты хочешь проверить своими руками, то я могу…

— Судя по тому, что мне сказала Тита, у меня руки будут заняты другим. Я так понимаю, что ты будешь хозяином на сегодняшней кормежке под открытым небом.

— Мыбудем хозяевами. Раз уж ты поселилась в центральном типи…

— А ты что, думал, я останусь у Золотого Початка и Резы?

Она дернула ногой, пытаясь скинуть с себя сапог. Сапог не шелохнулся.

— Садись, Скай. Теперь твоя очередь.

Она шлепнулась на пол лицом к нему и согнула ноги по-индейски.

— Не упрямься. Вытяни ноги, и я стащу с тебя эти сапоги.

Он надел мокасины. Кожа внутри оказалась прохладной. Мокасины вернули ему контакт с самим собой. Они позволили ему ощущать форму и структуру почвы под ногами. Он чувствовал себя сродни всему живому и неживому вокруг, особенно ей.

— Почему ты не осталась у Золотого Початка? — спросил он, опускаясь на колени. — Зачем ты пришла сюда, ко мне?

— А что бы сказало племя, если бы узнало, что жена Крадущегося За Добычей Волка не спит с ним в одном типи?

Он тупо уставился на нее. Значит, она потому разделила с ним типи, что не желала ставить его в неловкое положение в глазах племени?

— Да, они бы наверняка удивились, почему моя жена не спит со мной.

— Особенно потому, что никто не знает о нашем разводе. Почему ты не сказал об этом Тите?

— Ты же знаешь, как я отношусь к неудачам.

— Неудача у нас общая, Волк. Может быть, в следующий раз ты выберешь себе более подходящую жену.

— Жену из племени Осаге? Чтобы стать трижды неудачником, как мой отец?

— Ты вовсе не неудачник.

— Нет? — Он ни в коем случае не собирался ввязываться в Ситуации, даже отдаленно напоминающие брачные эксперименты отца. Выпивка и женщины сократили жизнь его отцу. Для сына излишества подобного рода исключаются. У Волка есть жена, и он намерен за нее бороться. А вдруг Золотой Початок прав? Волк задумался. Наверное, центральная палатка на двоих и впрямь гениальный ход.