Голая суть

Перри Бонни Дж.

— Где мы?

Он обеими руками обнял мотоцикл и кивком указал на нижнюю долину.

— Посмотри.

Она приблизилась к нему и бросила взгляд вниз, на широкую полосу зеленой травы и ленточку чистой воды, бегущую вдоль кромки леса. Хитрая долина, подумала она: спряталась от всего, кроме неба.

Он подкатил машину к самому краю холма и выключил мотор.

— Там словно иной мир. — Она наблюдала за ярко одетыми людьми, сновавшими внизу по лагерю и тащившими охапки дров, которые

складывали подле вырытой в земле ямы. Внимание ее привлекли какие-то конические сооружения.

— Это и есть типи?

— Когда собирается все племя целиком, мы называем это «великим обручем единения». — И он аккуратно прочертил круг в воздухе.

— Ты хочешь сказать, что кое-кто из людей, действительно, будет жить в типи?

— Приглядись повнимательнее, Скай.

Она прищурилась, будучи едва в состоянии разглядеть линию трейлеров позади типи.

— Кто-то будет спать в типи, а кто-то останется в трейлерах.

— А типи в центре для кого?

Расслышал ли он ее вопрос? Какое-то время она не была в этом уверена.

— Логан?

Он взял ее за руку.

— Пошли, они уже ждут.

— Я спросила, для кого…

— Это типи предназначено для старейшего мужчины из нашего рода.

— То есть, для вождя?

— В данном случае это хозяин на пау-вау, а не вождь. Мужчина должен заслужить право называться вождем. — Голос у него поплыл. — И если этот мужчина, действительно, окажется достоин, то племя выбирает его вождем.

— А в племени Волка есть вождь?

— Со времени смерти моего дяди — нет… — Голос у него опять поплыл.

— Ты говоришь о муже тети Титы, Томасе Ночной Птице?

Вновь последовало молчание.

Она следила за тем, как взор его обратился к небу над долиной. На этот раз вместо того, чтобы повторить свой вопрос, она наблюдала за его лицом и пыталась прочесть откровенный разговор тела. Широко расправленные плечи. Прямая спина. Что бы ни крутилось в голове, он намеревался сохранить это в себе. Челюсть его напряглась, а затем расслабилась. Потом опять напряглась.

Если бы она заранее не знала, то подумала бы, что он сюда прибыл с огромной неохотой. Бесстрастное лицо обратилось к солнцу, и он глядел на свет, не моргнув глазом.

— Он здесь. Тита сказала, что он будет здесь.

— Кто? — прошептала она, а глаза ее уже заметили черную точку на горизонте.

Он приложил палец к губам.

— Т-с-сс!

Темная точка, приближаясь, стала принимать конкретные очертания.

— Это сова, — прошептала она.

Мягкие, фигурные перья разрезали невидимый воздух, и сова стала планировать поверх деревьев.

Логан поднял руки, вывернув их ладонями вверх.

— Добро пожаловать!

До

нее едва дошло, что этот гортанный шепот принадлежит ему.

Сова зависла в небе, распластав крылья над долиной, точно благословляя тех, кто внизу. Затем внезапно птица резко пошла вниз и скрылась между деревьями.

— Куда она подевалась? — Скай подошла к самому краю, и из-под ее сапог вниз полетели камушки. Логан схватил ее за руку, не давая сползти по склону.

Он прижал ее к груди, и лицо ее разгорелось, уткнувшись в гладкую кожу куртки.

— Не забывай, у тебя нет крыльев.

— Верно, пока еще нет. — Она высвободилась, желая узнать, настоящую ли она видела сову, или это мелькнула какая-то волшебная птица, которую может видеть лишь человек из племени Осаге. — Она пропала.

— Он все равно будет находиться рядом.

— Он?

— Это сова.

— Но ты же говоришь «он», словно это мужчина, а не птица.

— Т-с-сс, он может тебя услышать, — прошептал Логан ей на ухо.

Он щекотал ей лицо своим дыханием, и она вздрогнула.

— Кое-кто верит, что Ночная Птица приносит любовный напиток.

Она поглядела через плечо, будучи совершенно уверена в том, что увидит сову на ветке.

— Любовный напиток?

— Любовный напиток под музыку ветра. А музыка раздается из резной любовной флейты, на каких умирающий от любви Осаге играет своей возлюбленной.

Она замерла и попыталась по выражению его лица понять, не морочит ли он ей голову относительно игры на флейте. Ее, однако, постигла неудача: его бесстрастное лицо ничего ей не сказало.

— А у Осаге до сих пор так ухаживают за невестами?

— Кое-кто придерживается старых правил.

— А ты?

Он устремил взгляд на верхушки деревьев, окаймлявших долину.

— Я шел другой дорогой, той, что уводила меня вдаль от старых правил. — Взгляд его скользнул по ней, и тут он улыбнулся. Улыбнулся убийственной улыбкой, заставляющей любую женщину, попадающуюся ему на пути, застыть и замереть.

— Мне тебя следует благодарить, Скай, за то, что ты «направила мои стопы на путь истинный», как выражается тетя Тита.

— Благодарить за что?

— Когда мы были врозь, я большую часть времени провел в Оклахоме, там, где живет мое племя.

— Ты был в Похаске в гостях у тети Титы?

— И у Благородного Золотого Початка и его жены Резы.

Как только Логан назвал имя жены Золотого Початка, Скай вспомнила. Реза ждала первенца, когда Скай узнала, что беременна. И когда Скай потеряла ребенка, то она, закончив вышивать детское одеяльце, отослала его Резе. Желто-белое одеяло с такими мягкими оборочками, как щечки младенца.