Голая женщина в метро

Я никогда не напишу книгу, потому что Зощенко никогда не трахнет Берроуза. А в “Comedy Club” и КВН никогда не будет второго Харламова. Не потому, что он гениален, хотя почему бы и нет? Он просто успел раньше остальных, и подражание недостойно аплодисментов.

Ээээхххеййй, старуха!!! Если вы не были сраной звездой,

о которой два раза написал журнал «Устьпиздюйский гудок», вы не знаете, что такое одиночество.

Вот эти парни, которые спрашивали со сцены голосом Харламова: «Ээээггегееей, вы трахали старуху?». К слову, старуха для пацанчиков 20–23 лет это баба лет 35. «Ох, у меня столько тёлок, и они все дуры!»

А дальше я сижу в машине и вижу, как эти звёзды уходят пешком в сторону метро. В одиночестве. Без тёлок, без друзей… И даже без меня, без старухи, которая, к слову, пишет для них буквы и искренне желает им встретить бабу, над которой духа шутить не хватит.

Целую в трещинки. Нежно.

Посетила районную поликлинику, чувства весьма разнообразные.

Почувствовала себя хуже самой старой бабки. Там поставили терминалы по выдаче талонов – электронная очередь. Можно записаться и онлайн, но, попав в поликлинику, ты засасываешься в какую-то воронку – и покатилась череда увечий типа: вы у нас лет десять анализы не сдавали, может, вы уже умираете, а мы и не знаем. Отчаянно затупила перед терминалом с лицом срущего котика, и тут бабушки показали мастер-класс, все геймеры просто сосут. В шестьдесят шесть сухоньких лапок меня записали даже, кажется, на обследование простаты. Но бабкой я себя не чувствовала. Ровно до момента встречи с доктором. Тут отвлекусь на блядский семейный ген.

Мама у меня еврейка, всю жизнь ходила со звездой Давида, но годам к 70 ей захотелось праздника и вооон ту золотую цепь с акробатом, как у новых русских – налетай, подешевело. Но просто как аксессуар такое носить грешновато, да и праздник-то в чём тогда? Собрав всех православных, буддистов, радикальных исламистов, свидетелей гербалайфа и прочих тёток с района, мама двинула в храм Христа Спасителя принимать христианство.

Меня взяли фотографировать церемонию. Новокрещеная раба Божья вылезла из купели размером с бассейн «Москва», ткнула меня локтем в печень и…

А вот тут я ещё поясню, хоть я человек и неверующий, но – глупая, в чудеса верю. Крещение считаю одним из чудес, в том плане, что в осознанном возрасте человек прозрел, изменился внутренне и как бы ваще: не убий, не укради, не взблядни… И на вот это крещение у меня были свои меркантильные планы. Что мама резко начнёт сидеть с внуком, варить кашки, осядет дома, а я радостно двину рвать танцполы в ночных клубах.

И вот, значит, мама, в златой цепи не хуже, чем у попа, пихает меня и так громким шепотом на ухо: «СМОТРИ, КАКОЙ БАТЮШКА КРАСИВЫЙ, ГОЛУБОГЛАЗЫЙ!». Итить-колотить!!! Тебя ж секунду назад из купели просветлённую вынули, чтоб ты с внуком сидела, пост и молитва, 70 лет, пора бы, а ты на мужиков пялишься, чуда не произошло!!!

Чуда не произошло, вернёмся в больничку. Вползаю я в кабинет врача… Я привыкла, что в районной поликлинике врачи возраста такого, что сифилис Ленину

именно они диагностировали и бабушку мою маленькой девочкой помнят. А здесь врач такой… Молодой и красивый очень. Ну как красивый… Совершенно не в моём вкусе, но я вот думаю, что его дед это… Помните кино, там правительственный банкет или типа того, и такой Сталин страшный и ужасный сидит, все очк-очк, и грузины лезгинку танцуют, и самый такой дерзкий грузин – асса!!! И хабыщь на колени, и по сталинскому паркету на коленях к вождю – вжух!!! Глаза горят, и в зубах роза. Вот такой доктор. Ясно? Ему с розой в зубах бы пошло, а лучше с кинжалом даже. Орёл!

Блядский семейный ген, да. Виктория Ильинична, старая вы сука… Вы заглядываетесь на врачей в поликлинике, дожили. Неровен час кто захворает, он же к вам домой по вызову, а вы как овца: «Доктор, чай с вареньем будете?». А он – «Не откажусь!»

И будете с ним чаи гонять, потому что – что с вами ещё делать-то? А внук сопливый будет лежать весь в горчичниках и шерстяных носках и думать, что фу, какой доктор нудный старый, и чаи с бабкой пьёт, и ля-ля-ля про артриты, и всё печенье сожрал, козёл.

Сейчас я всем напомню о том, что раньше и письки были толще, и трава зеленее.

Вот мы-то при Сталине в пионэрские лагеря как ездили? Чемодан в руки, на него наклейку с фамилией и номером отряда, и внутри список того, что ты непременно проебёшь за 35 дней смены. Всё, кроме сандалий и пионерского галстука, обычно. Телефон у начальника лагеря, если тебе оторвало ноги по самые руки или ты насрал в горн – с него позвонят твоим родителям.

А сейчас-то как?! Сейчас на две недели, в номере три человека, не 23 и, «о-боже, малыш сутки не звонит, он заболел». Ну заболел, и чо? Вот раньше-то как заболеешь в лагере, как закроют тебя в изолятор с ветряночными и поносящими и как покажут клизму – уже и здоров вроде. А теперь человек мавзолейно возлежит с ноутбуком в номере один, с сортиром и душем в этом номере – я б так болела и болела. И ни одна бабушка раньше не осмелилась бы сказать «о-боже-мой, мы его теряем, мы отправили его туда неизвестно с кем, не мать, а ехидна!». Наши бабушки смахнули бы скупую слезу, сжали сухонькие кулачки и пошли бы за пакетиком ирисок к приезду умирающего от неведомой хвори младенчика, у которого уже пися больше, чем у его папы.

Растим уродов, а потом ноем, что мужик измельчал. Тьфу, сука, зла не хватает. Не мать я, а ехидна. Ваще никому ничего нельзя говорить. Пусть все живут спокойно, в неведении и я тоже буду спокойна.

Аминь.

А ещё сегодня курьер, который динамил меня с самого утра, приехал и уехал живой.

Потому что это была женщина. Лет 25-ти и весом в центнер, не меньше. И ростом – метра полтора. И с жопой – метра полтора. Золотое сечение, а не женщина.

Но это всё ерунда, а вот её шортики… Белые джинсовые стринги на зелёных ногах… Основная часть жопы, торчавшая из крошечных шортиков, излучала полное презрение к общественному мнению, уверенность в своей неотразимости и прохладу плохого кровоснабжения.

Все планы орать застряли в орале. Я любовалась. Она ушла, я достала штаны бывшего, превратила их в такие же шортики, припарковала машину невесть где и пошла-пошла… В удачный день я прошла 37 шагов. Сегодня был неудачный, и на счётчике почти 10 км. Потому что, в конце-то концов, свободу жирным!