Голливудские триллеры. Детективная трилогия
Шрифт:
«Док? – думал я. – Или Грок? Неужели это они – истинные руководители студии? Неужели это они сидят в кресле Мэнни?»
Мэнни неподвижно смотрел на костер, страстно желая пройти по углям и доказать, что он Царь.
Иисус стоял среди нас такой одинокий, погруженный в самую глубь себя, его лицо было таким трогательно бледным, что у меня разрывалось сердце. Его тонкие губы шевелились, затверживая прекрасные слова, которые поведал мне Иоанн, чтобы я передал их Иисусу и он проповедовал их сегодня ночью.
И перед тем как заговорить, Иисус поднял глаза, и его взгляд, устремленный сквозь студийные города, скользнул вверх вдоль фасада собора Парижской Богоматери и остановился на самой вершине его башен. Я всмотрелся в них вслед за ним, а затем быстро огляделся вокруг и увидел:
Грок застыл на месте, неотрывно глядя на собор. Док Филипс тоже. А стоявший между ними Мэнни сперва переводил
Но никакого движения там не было.
Или Иисус все же заметил какое-то тайное шевеление, условный сигнал?
Иисус что-то видел. Остальные это заметили. Я же разглядел лишь свет и тени на фальшивом мраморном фасаде.
Может быть, Человек-чудовище все еще там? Может, он увидел оттуда яму с горящими углями? Услышал слова Христа, и ему захотелось подойти, поговорить о ненастьях прошлой недели и успокоить наши сердца?
– Тишина! – крикнул Фриц.
Наступила тишина.
– Мотор, – прошептал Фриц.
И вот наконец в полшестого утра, через несколько минут, прямо перед рассветом, мы сняли Последнюю Тайную вечерю после Тайной вечери.
Раздули затухавшие угли, уложили на них свежую рыбу, и с первым лучом света, показавшегося к востоку от Лос-Анджелеса, Иисус медленно открыл глаза, и в его взгляде было сострадание, способное утолить пыл и обожателей, и предателей и дать им поддержку, а он, скрыв свои раны, пошел вдоль берега, что будет снят через несколько дней в другой части Калифорнии; и встало солнце, и сцена была завершена безупречно, и у каждого на съемочной площадке увлажнились глаза, и долго еще стояла тишина, пока Иисус наконец не обернулся и не прокричал со слезами:
– Кто-нибудь крикнет наконец «снято»?!
– Снято, – тихо сказал Фриц.
– Ты только что нажил себе врага, – шепнула Мэгги у меня за спиной.
Я посмотрел на ту сторону съемочной площадки. Мэнни Либер сверлил меня огненным взглядом. Затем резко развернулся и гордо пошел прочь.
– Берегись, – предупредила Мэгги. – Ты совершил три ошибки за два дня. Заставил взять обратно Иуду. Нашел решение для концовки фильма. Нашел Иисуса и привел его обратно на съемочную площадку. Такое не прощают.
– Боже мой! – вздохнул я.
Иисус зашагал прочь сквозь толпу статистов, не дожидаясь похвал. Я догнал его.
«Ты куда?» – мысленно спросил я.
«Отдохну немного», – так же молча ответил он.
Я посмотрел на его запястья. Кровотечение прекратилось.
Когда мы дошли до пересечения аллей киностудии, Иисус взял меня за руки и долгим взглядом посмотрел на натурные площадки вдали.
– Сынок…
– Что?
– Помнишь, мы говорили? Дождь? И человек на приставной лестнице?
– Конечно помню!
– Я его видел, – сказал Иисус.
– Боже мой, Иисус! Но как он выглядел? Как…
– Тсс! – добавил он, прикладывая палец к своим безмятежным губам.
И вернулся на Голгофу.
С рассветом Констанция отвезла меня домой.
Похоже, на улице не было никаких подозрительных машин, и шпионы меня в них не поджидали.
Перед дверью Констанция набросилась на меня и стиснула в объятиях.
– Констанция! Соседи!
– Что нам соседи, мой милый! – Она поцеловала меня так крепко, что у меня остановились часы. – Спорим, твоя жена не умеет так целоваться!
– Если б умела, я бы умер еще полгода назад!
– Держи себя в руках, когда я хлопну дверью!
Я собрался и взял себя в руки. Она хлопнула дверью и уехала. Почти тут же меня наполнило чувство одиночества. Словно Рождество ушло от меня навсегда.
Лежа в постели, я подумал: «Иисус, черт тебя подери! Почему ты не мог сказать мне больше?»
А потом:
«Кларенс! Дождись меня!
Я приду!
Еще одна, последняя попытка!»
В полдень я отправился на Бичвуд-авеню.
Кларенс меня не дождался.
Я понял это, когда толкнул полуоткрытую дверь его квартиры. Кружилась метель из обрывков бумаг, измятые книги и изрезанные фотографии валялись прямо у двери: точь-в-точь бойня в павильоне 13, где повсюду лежали разбитые и растоптанные динозавры Роя.
– Кларенс?
Я распахнул дверь пошире.
Это был настоящий кошмар геолога.
На полу лежал футовый слой писем и записок с автографами Роберта Тейлора [236] , Бесси Лав и Энн Хардинг: середина тридцатых, начало тридцатых… И это был лишь верхний слой.
236
Роберт
Бесси Лав (Bessie Love) (1898–1986), настоящее имя Хуанита Хортон, – американская актриса, начинавшая сниматься еще в эру немого кино (в частности, ее первая небольшая роль была в знаменитой «Нетерпимости» (1916) Гриффита). Исполнила одну из главных ролей в «Бродвейской мелодии» (The Broadway Melody, 1929), первой звуковой картине, получившей «Оскар» как лучший фильм года.
Энн Хардинг (Ann Harding) (1901–1981), настоящее имя Дороти Уолтон Гатли, – американская актриса, особенно популярная в 1930-е годы. Сыграла главную роль в романтической комедии «Праздник» (Holiday, 1930), «Человек в фланелевом сером костюме» (The Man in the Gray Flannel Suit, 1956).
Эл Джолсон (Al Jolson) (1885–1950), настоящее имя Ася Гессельсон (в английском варианте Йоэльсон), – американский певец, один из популярнейших эстрадных артистов ХХ столетия. Он снимался во многих фильмах. В частности, сыграл главную роль в картине «Певец джаза» (The Jazz Singer, 1927), одном из первых звуковых фильмов, к тому же снискавшем огромный успех.
Джон Гарфилд (John Garfield) (1913–1952), настоящее имя Джейкоб Джулиус Гарфинкль, – американский актер, в кино сыграл множество ролей, в том числе в таких фильмах, как «Почтальон всегда звонит дважды» (The Postman Always Rings Twice, 1946), «Джентльменское соглашение» (Gentleman’s Agreement, 1947), «Тело и душа» (Body and Soul, 1947).
Лоуэлл Шерман (Lowell Sherman) (1885–1934) – американский актер и режиссер.
Шуман-Хайнк, Эрнестина (Ernestine Schumann-Heink) (1861–1936), урожденная Тини Рёсслер, – знаменитая оперная певица, родившаяся в Австрийской империи, но в 1905 году принявшая гражданство США. В 1926 году перед Рождеством она впервые исполнила на американском радио песню «Тихая ночь» (Stille Nacht, 1818) на английском языке (Silent Night), и с тех пор, вплоть до 1935 года, эта песня каждый год исполнялась на радио накануне Рождества.
Бронко Билли Андерсон (Broncho Billy Anderson) (1880–1971), настоящее имя Макс Аронсон, – американский актер, сценарист, режиссер и продюсер, более известен как звезда вестернов, киноковбой Бронко Билли.
Сестры Гиш – Лилиан Гиш (Lillian Gish) (1893–1993), полное имя Лилиан Диана Гиш, – звезда немого кино, снимавшаяся во многих фильмах Дэвида Гриффита (среди них «Рождение нации» (The Birth of a Nation, 1915), «Нетерпимость» (1916), «Сломанные побеги» (1919), «Сиротки бури» (1921); Дороти Гиш (Dorothy Gish) (1898–1968), полное имя Дороти Элизабет Гиш, – младшая сестра Лилиан Гиш, снявшаяся более чем в ста фильмах; во многих из них сестры исполнили парные роли.
Под ним глянцевитым одеялом рассыпались тысячи фотографий, сделанных Кларенсом, моментальных снимков Эла Джолсона, Джона Гарфилда, Лоуэлла Шермана и мадам Шуман-Хайнк. Десять тысяч лиц смотрели на меня. Большинства из этих людей уже не было в живых.
Под многочисленными слоями лежали книги автографов, истории фильмов, афиши более сотни картин, начиная с Бронко Билли Андерсона и Чаплина, перескакивая через те годы, когда букетик лилий, известных под именем сестер Гиш, являл на экране их бледные лица, которые заставляли обливаться слезами иммигрантские сердца. И наконец, под «Кинг-Конгом», «Затерянным миром», «Смейся, паяц!» [237] и прочими гигантскими пауками, танцовщицами на пуантах и затерянными городами я увидел…
237
«Смейся, паяц!» (Laugh, Clown, Laugh, 1928) – немой фильм режиссера Герберта Бренона с Лоном Чейни в главной роли.