Голос дороги
Шрифт:
— Спасибо за предложение, — удивился Грэм. — Но лучше я здесь останусь.
— Почему? Не боишься, парни над тобой расправу учинят?
— Не боюсь. К тому же, компания Илис меня не очень прельщает.
— По-моему, уж лучше потерпеть ее немного, чем быть порванным на части.
— Меня — не порвут, — усмехнулся Грэм, разглядывая свои руки. Дрожь потихоньку проходила. — Не сдюжат. Что до Илис, то лучше пусть не попадается мне на глаза. Боюсь, я с собой не совладаю.
— Ага, — согласился капитан Берек. — Я тоже с удовольствием ей врезал бы. Знал я, конечно, что она
Несмотря на свою браваду перед капитаном Береком, несколько дней Грэм все же провел в напряжении, ожидая расправы со стороны бывших товарищей. Он держался с подчеркнуто безразличным видом, но на самом деле каждую минуту ждал удара. Все шло к тому, что однажды ему устроят «темную»: матросы перестали с ним разговаривать, поворачивались спиной и плевали вслед, когда он проходил мимо. Однако, этим все и ограничилось. Грэм так и не понял, почему его не отлупили. Не испугались же капитана?
— Все-таки смелый ты парень, — заметил однажды тот, поглядев, как Грэм, с каменным лицом, ходит среди гребцов. — Может, потому тебя и не трогают. Слушай, а иди ко мне в помощники, а?
Предложение было неожиданным, Грэм с удивлением воззрился на Берека и нервно рассмеялся.
— К тебе в помощники? Шутишь? Да какой из меня моряк? Я же ничего не смыслю в морском деле.
— Неважно, научишься.
— Нет, я, правда, не хочу. На земле мне куда уютнее. А скажи лучше, капитан, а как Роджер поживает?
— А чего с ним будет? — скривился капитан. — Сидит себе под арестом. Сначала буянил, потом вроде успокоился. Будем надеяться, больше никаких штук не выкинет. Ну и сволочь же он! Прости, парень, он, вроде как, твой приятель, но другой такой твари я в жизни не видел!
— Да уж, Роджера приятным человеком не назовешь, — согласился Грэм. — А поговорить с ним можно?
— Соскучился, что ли?
— Обсудить кое-что нужно.
На самом деле, обсуждать Грэм ничего не собирался, а хотел только убедиться, что Роджер вернулся в нормальное состояние.
— Не советовал бы к нему соваться. Впрочем, дело твое — пойдем.
На двери каюты, где сидел Роджер, висел большой тяжелый замок. За дверью было тихо.
— Ты там осторожнее, — с опаской предупредил капитан, отпирая дверь. Он как будто собирался запускать Грэма в клетку с медведем-шатуном. — Имей в виду, дверь я запру. Захочешь выйти — покричи, я тебя выпущу, понятно?
Дверь он приоткрыл ровно настолько, чтобы в нее смог протиснуться Грэм, и тут же захлопнул ее снова.
Каюта была тесной и темной, с низким потолком, так что Грэму пришлось слегка пригнуть голову. У дальней стены был подвешен гамак, в котором расслабленно, задрав кверху ноги, валялся Роджер. Впрочем, при виде гостя он тут же подобрался и соскочил на пол. Выглядел он неплохо, значительно лучше, чем в начале путешествия. Опухоль почти спала, и хотя теперь было ясно видно, как сильно свернуло набок нос, лицо у него стало почти нормальное. Скаля в усмешке великолепные зубы, Роджер мягкими
— Не понимаю, что смешного, — заметил тот.
— Да, в общем, ничего, — легким тоном отозвался Роджер. — Просто радуюсь, что ты еще жив. Слава Эфферду! Я уж тебя похоронил.
— С чего бы?
— После твоего храброго выступления трудно было рассчитывать увидеть тебя в добром здравии. Кстати, приношу свою благодарность, за то, что спас мою шкуру, — с издевкой поклонился Роджер. — Ну и за Илис тоже. Ты сам-то как, не очень пострадал?
— Ценю твою заботу, Роджи. Как видишь, я цел и невредим.
— И весь в душевных травмах, — хохотнул Роджер. Он подошел вплотную и оперся руками о дверь по обе стороны от Грэма, так что его лицо оказалось прямо у того перед глазами. — Наверное, услышал в свой адрес много лестных слов? Скажи-ка, зачем тебе вообще нужно было влезать? Тебя же теперь ненавидят еще сильнее, чем меня.
Грэм пожал плечами. Глаза Роджера очень уж ярко, почти лихорадочно блестели из-под сведенных густых бровей, и это ему не понравилось.
— Меня прямо убило твое благородство, — продолжал ерничать Ролжер. — Ты только подумай: если бы меня выкинули за борт, у тебя стало бы одной проблемой меньше!
— Мне кажется, ты не в себе, — немного помедлив, сказал Грэм.
— Конечно, я не в себе, — согласился Роджер зло. — Как я могу быть в себе, если меня заперли тут, как скотину? — он в ярости долбанул кулаками по двери. Грэм скосил глаза и заметил, что костяшки пальцев у него ободраны до крови — видно, стены каюты изрядно пострадали за эти дни от его несдержанности. — А что, Илис тоже под арестом?
— Можно сказать и так. Капитан велел ей не высовывать нос на палубу.
— Ты ее видел?
— Нет. А что? Уже соскучился по ней?
Взгляд Роджера буквально обжег его яростью; бледное, покрытое бисеринками пота лицо придвинулось вплотную. Грэм почувствовал на своей щеке рваное, горячечное дыхание и хотел было отстраниться — но Роджер буквально прижал его к двери всем своим весом.
— Слушай, Соло, ты должен меня выпустить, — зарычал он.
— Даже не думай — тебя убьют.
— Не убьют, кишка тонка. В конце концов, сколько можно сидеть здесь, словно под арестом.
— Не «словно», а именно под арестом, Роджер.
— Так не выпустишь?
— Нет.
— Славно. А позволь спросить, как ты сам намерен отсюда выйти? Небось, кто-нибудь дожидается тебя по ту сторону с ключом и дубиной наготове? А что, если я выйду вместе с тобой?
— Нет, Роджер.
— Да какого хрена?! — заорал Роджер. — Пусть меня убьют, твое-то какое дело?!
Грэм уже сильно жалел, что пришел. Он попытался было оттолкнуть от себя Роджера, но ничего не вышло — сдвинуть с места тушу весом в двести пятьдесят фунтов было не так-то просто. Роджера же его потуги только раззадорили. В следующую секунду жесткая рука сомкнулась на его горле; Грэм обхватил ее запястье и попробовал отодрать от себя, но свободной рукой Роджер тут же двинул его в живот. На какое-то время боль и нехватка воздуха заставили его забыть обо всем на свете.